Он симпатизировал однополчанину Манфреду фон Браухичу, племяннику будущего главкома сухопутных войск. Дружил с театральным критиком из Мюнхена Рудольфом Рёсслером, с которым начинал военную службу. Разочаровавшись в армейской жизни, Рёсслер ушел в отставку, сохранив добрые отношения со многими однополчанами, которые из года в год успешно продвигались по службе.
Ушел из армии и Манфред фон Браухич, который предпочел иную сферу — он стал известным автомобильным гонщиком. А Клаус фон Штауффенберг оставался преданным военной профессии.
Говоря о политических взглядах Штауффенберга в те годы, следует отметить одну характерную для него черту: Клаус без особых симпатий относился к Веймарской республике, но служил ей верой и правдой, соблюдая незыблемую верность военной присяге. К тому же он был уверен, что, состоя на службе немецкого государства, прежде всего служит немецкому народу, всей нации. Какое это государство, какая в нем форма правления — монархия кайзера Вильгельма или буржуазная республика, для него не имело значения. Он соглашался, что военные не должны заниматься политикой, не возражал, что военнослужащие лишены права участвовать в выборах.
Не изменились взгляды Клауса и после того, как к власти пришли нацисты. Ему даже импонировали их взгляды, — они громогласно выступали против версальского договора, требовали его отмены и добивались права Германии воссоздать свою армию. Впрочем, только в этом вопросе точка зрения Клауса фон Штауффенберга сближалась с политическими устремлениями Гитлера, которого Клаус в то же время презирал как выскочку-ефрейтора.
Поздней осенью тридцать третьего года в Лёйтлинген, в поместье Штауффенбергов, приехал Рудольф Рёсслер, чтобы попрощаться с Клаусом перед отъездом. Разговаривали втроем, был еще Роберт Н., давний приятель Клауса, который за последние годы быстро пошел в гору, опередив своих товарищей-сослуживцев. Теперь он был уже майором и занимал должность офицера для особых поручений в баварском военном округе.
Это был высокий, светлый блондин с правильными чертами лица и статной фигурой спортсмена.
Они уединились в комнате Клауса, которая находилась в башне старого замка, — с узкими окнами, приподнятыми высоко над полом, прикрытым большим, мохнатым ковром. Тесным коридором башня соединялась с новым жилым домом, но и новый дом тоже был построен еще в прошлом столетии. Клаус называл свою комнату «средневековой». В ней он провел раннее детство, годы юности, здесь все напоминало ему о прошлом. Клаус в неприкосновенности сохранил свое жилье таким, каким оно было много лет назад. В углу складная железная койка с пуховой периной, под окном тяжелый стол и такие же грубые самодельные стулья. Полка с книгами, платяной шкаф, да вюртембергский герб на стене в темной деревянной раме — золотые львы и рога оленей. Гербом тоже, вероятно, любовались далекие предки Клауса.