— Как все это ужасно, — сказала она, — но ужаснее всего, что теперешняя Германия все больше погружается во мрак средневековья…
— Не будем сегодня об этом… Не надо…
Вольфганг старался отвлечь Ильзу от мрачных мыслей. Кажется, ему удалось это сделать. Ильза снова повеселела при свете солнца.
Солнце уже клонилось к западу. Ровным и мягким светом оно озаряло горы, исчезавшие за горизонтом, открывшуюся впереди Ильзенскую долину, далекий и романтичный замок Генриха… В воздухе стояла легкая мгла, создающая удивительно мягкий рассеянный свет. Они поднимались все выше каменистой тропой вдоль склона горы. Могучие пихты подступали к самой тропе, их корни, причудливо извиваясь, цеплялись за валуны, выползали, как змеи, из расщелин скал. Внимание Ильзы и Курта привлекали то особая синева леса на горизонте, то малахитовый цвет пихт, ярко освещенных солнцем, то причудливые изломы корней, будто застывших в вековой схватке, в единоборстве с камнями-валунами.
— И все-таки я не хотела бы стать камнем, — сказала Ильза, отвечая каким-то своим мыслям. — Уж лучше корнем… Камни живут долго, веками лежат на месте, спокойно и равнодушно, а корни умирают раньше, но вступают в борьбу, дают жизнь…
— Удивительно! — воскликнул Курт. — Я тоже подумал об этом.
Перебрались через горный ручей, стремительно сбегавший вниз по камням. Вышли на открытую поляну. Дальше был глубокий обрыв, и тропа круто сворачивала в сторону.
— Ильза, дай я тебя сфотографирую. Сядь на тот камень. — Он достал из рюкзака аппарат. — Хочешь яблоко?
Ильза поймала яблоко и впилась в него зубами. Пока Курт готовил аппарат, она ждала, сидя на краю скалы, наклонив голову, и задумчиво глядела вниз. Но взор ее был устремлен внутрь себя. Лицо сделалось строгим, почти холодным. Курт, не предупредив, навел аппарат и нажал спуск… Услышав щелчок, Ильза подняла голову.
— Ну, что с тобой, что? — ласково спрашивал Курт, положив руку на ее плечо.
— Знаешь, Курт, я, вероятно, просто устала от бесконечного ожидания наших встреч… Впервые я ощутила здесь радость от нашей близости. Теперь будет особенно грустно… Ведь мы могли бы всегда быть вместе. Пойми меня, Курт, мне временами бывает так одиноко…
— Но ты знаешь, Ильза, пока иначе нельзя.
— Почему, Курт? — Они снова шли по каменистой тропе, и Вольфганг бережно придерживал ее за плечи. Ильза резко повернула к нему лицо. — Почему? Почему мы не можем быть вместе, работать вместе, жить вместе?!. Я не хочу быть колокольчиком, который ты слышишь издалека. Это красиво звучит, но… Я всегда так тревожусь за тебя, Курт! Недели, месяцы не знаю, что с тобой, как ты живешь, о чем думаешь… Мы можем быть вместе! Сделай это!