Рам и Гау (Радзиевская) - страница 20
Случилось то, что должно было случиться: ветер раздул остатки брошенного людьми костра. Теперь лесной пожар бушевал и гнал перед собой всё живое, казалось, не было силы, которая могла бы его остановить.
В общем потоке мчались и люди. Их мохнатые спины мелькали среди кустов и деревьев. Иногда слышался короткий крик: кто-то раздавлен тяжёлой стопой носорога, кто-то сбит с ног ударом стремительно бегущего кабана. Но люди не оборачивались: минутная задержка стоила жизни. Вперёд, вперёд, пока хватит сил! Гау, сильный, смелый Гау, мчался, опережая других. Он, который не бросил бы и ребёнка без защиты перед самым страшным зверем, теперь, как и все, знал одно: спасенье только в беге.
Вой урагана давно заглушил отдельные голоса. Над лесом полетели взметённые вихрем горящие ветки. Они опережали бегущих и падали им под ноги, но никто не замечал ожогов.
И вдруг… путь кончился обрывом над рекой. Люди, звери, падая с разбегу, замелькали в воздухе. Вода закипела от ударов тел, взмахов копыт и когтистых лап. Барахтаясь в общей каше, звери топили друг друга, неудержимо стремясь к противоположному берегу.
На поверхности воды виднелись и человеческие головы: людей осталось немного — наиболее сильные мужчины и молодые женщины. Но некоторые из них, уже всплыв, вновь скрывались под водою от ударов лап, рогов, копыт.
Река была не широка: лес сразу кончался на обрыве, на другом берегу расстилалась зелёная степь. К ней и устремились спасавшиеся звери и люди.
Рам бежал вместе со взрослыми и вместе со всеми свалился в реку. Плавать он не умел и бессознательно уцепился за что-то двигавшееся. Пальцы его запутались в густой шерсти, голова поднялась над водой. Прошло несколько минут, прежде чем мальчик окончательно пришёл в себя: он лежал на спине большой рыжей собаки, обхватив её могучую шею, но та, вместо того чтобы выбраться на низкий берег, круто повернула вниз по течению и начала так сильно загребать лапами, что по бокам пенилась вода.
Отмель другого берега, покрытая телами животных, мелькнула перед глазами мальчика. Там люди орды! Рам приподнялся, чуть не соскользнул в воду. Но собака тихо заворчала, и он застыл в неподвижности. Плыть на спине зверя было страшно, но оказаться в воде — ещё страшнее. Быстрое течение пронесло их мимо отмели. Река вошла в глубокое тесное ущелье, шум пожара остался далеко позади.
Наконец, как в полусне, Рам увидел, что ущелье расступилось, показалась узкая полоса новой отмели. Течение поднесло пловцов к ней: собака, почувствовав под ногами землю, повернулась, шагнула из воды, но тут же покачнулась и упала в изнеможении. Рам соскользнул с её спины на согретый солнцем песок и лежал рядом, не смея пошевелиться. Но вдруг вздрогнул и поднял голову. Что это? Такой знакомый запах тёплого молока. Собака тоже подняла голову, тихо, удивлённо проворчала, но тут же умолкла. А Рам уже пил, пил это тёплое молоко, всхлипывая и тихонько повизгивая. С тех пор, как тигр унёс его мать, он заучил суровое правило: есть надо быстро, пока не отняли. И он торопился. А собака, потерявшая щенят в безумном бегстве от огня, настороженно смотрела на него. Но постепенно дикое выражение её жёлтых глаз смягчилось, с тихим вздохом, почти плачем, она нагнулась и большим шершавым языком лизнула приникшую к ней мохнатую головёнку. Потом осторожно повернулась, чтобы мальчику было удобнее пить.