— Отлично, ди Райда, – устало произнес лейтенант. – Что еще за круги?!
— Да, кстати, что за круги? – вдруг ясно сказал очнувшийся молодой волшебник. Потом его вырвало прямо сквозь прутья клетки, и он закончил фразу: — Что за мерзость?
Матушка в недоумении посмотрела на обрывавшийся на самом интересном месте документ. Судя по всему, Викарий или отец Риакондо, решили не раскрывать ей всех карт. Что это? Заговор знати? Табранские разведчики? Происки еретиков? Они скинули дело судебному прелату потому что хотят похоронить в архивах преступление против Домината, чтобы не усугублять сложную обстановку на границе с герцогством Табранским или потому что дело действительно пахнет дурным колдовством? И да, что за круги?
В недоумении порывшись в присланных ей документах, матушка аккуратно сложила в шкатулку с хитрым замочком в виде Святого Воителя Хоруга уже просмотренные, а также совершенно никчемные – вроде замызганных бумажек из тюрьмы о содержании заключенных и обширнейших отчетных списков ротного квартирмейстера о расходах в походе полуроты Ди ла Гиссара.
Остался только один документ. Два десятка убористо исписанных, скрепленных бечевкой листков. Написан дрожащей рукой, запятнан грязью, весь испещрен сокращениями и непонятными мажескими символами. Но бумага гербовая и на гербе – черной птичке, высовывающейся из замка – вензель «KdN». Кайе Ди Ноцци, тот самый дворянчик-маг! Дата? Вчера. Значит выжил. Какой молодечик, улыбнулась про себя матушка Мартеллина. Но без изрядного позднего ужина за писанину волшебника она браться не хотела. Помолиться – и в подвал за колбасками и белым вином. Сидеть ей все равно до утра.
Мартеллина достала с каминной полки деревянную продолговатую шкатулочку потемневшего от времени дерева, достала оттуда флейту. На минуточку прикрыла глаза, а после вдохновенно заиграла. Странная музыка тронула пламя свечей, заиграла ветерком из окна, пошуршала бумагами и довольно быстро стихла, оставив на комнате невидимую защиту от незванных гостей. Остановить может и не остановит, но хотя бы сигнал о вторжении подаст.
— Выходит, стало быть, так, — разговаривала сама с собой матушка Мартеллина, спускаясь в обширный подвал иссаратанарского храма со свечой в руке и связкой ключей под мышкой. – Три человека. Нет, трое выжили, а вообще их было шесть. Допустим, эта троица не лжет, и табранские разбойники все же были. Тогда верно, по могилкам все сходится: две монашки и трое из шестерки погибли при штурме. И никого с собой не забрали? П-фу! Не верю, сеньоры! Чтобы наемник-бретер, монах-остарий и маг недоучка не положили там хотя бы пять-шесть табранцев? А ведь с ними, если верить этому Вира, еще и тамбурино была, а так же дикарь-лучник и скафильский купец с грузом оружия. Но это, если верить. Трупы, конечно, могли табранцы забрать… Ты сама-то себя слышишь, матушка моя?