Ресницы Джиллиан опустились, прикрывая глаза, — ей было необходимо скрыть свои мысли. Теперь она узнала, почему ее муж никогда не говорил с ней о дочери, которую они потеряли, и никогда не упоминал ее в длинных — любящих — письмах, которые он присылал ей из Африки. Теперь она понимала, почему он не хотел иметь детей и тщательно следил за тем, чтобы она предохранялась.
Когда она снова подняла ресницы, ее глаза блестели от слез и ее взгляд встретился с самодовольным взглядом монстра, стоявшего перед ней.
— Ты ублюдок!
— Продолжай, продолжай, Джиллиан! Я делал только то, что считал лучшим для тебя.
— Быть с тобой, а не с ним?
— Ты принадлежала мне, Джиллиан. Я любил тебя. Я убивал ради тебя.
— Нет, Брэд, я не позволю тебе винить меня за те жестокие преступления, который ты совершил.
— Ну-ну. Ты меня впечатлила… и несколько разочаровала. Ты всегда с готовностью взваливала на себя ответственность за чужую вину. А за мою не хочешь?
— Нет. — Слова, которые Чейз сказал ей в то чудесное, а потом такое ужасное утро в июле, внезапно всплыли в ее памяти, давая ей силу, мужество и надежду, когда она повторила их Брэду: — Серийные убийцы эгоистичны. Они убивают лишь из своего желания убивать, потому что убийство для них гораздо важнее, чем что-либо и кто-либо на свете. Никто не заставляет их убивать, они делают это по собственному желанию. Они думают только о себе и никого не любят.
— Это похоже на психический вздор близнеца, — презрительно пробурчал Брэд. Однако спустя мгновение снисходительное презрение исчезло, уступив место бешенству: — Близнец. Проклятием всей моей жизни было очарование Чейза Кинкейда, и только я наконец навсегда отделался от него, как появилась его точная копия! Хотя близнец его плохая копия, не так ли? Он не столь очарователен и не столь физически силен, как хочет казаться. О да, сейчас он прозрел и идет по правильному следу, но тогда, в июле, он легко заглотнул мой крючок и поверил, что его брат — убийца. Я надеялся, что его уже не будет в живых, когда я разработаю мой сценарий. Он должен был сгореть в огне машины. По моему плану полиция должна была найти серьги среди его пепла и обуглившихся костей. — Брэд помолчал, наслаждаясь ее ужасом. — Я действительно люблю тебя, Джиллиан, что бы ты обо мне ни думала. Я бы никогда не испортил тормоза в «феррари», если бы знал, что ты поедешь с ним.
Стук в дверь прервал его излияния.
Выгнув бровь, Брэд презрительно улыбнулся:
— Похоже, это наконец пожаловал твой любовник.