Стефани написала и третье письмо — своей лучшей подруге, которой, заикаясь, шептала слова любви шесть лет назад. Это письмо было наполнено пожеланиями, чтобы жизнь Джиллиан всегда была полна любви и счастья. Но Стефани побоялась, что щедрая Джиллиан может простить ее непростительное предательство, несмотря на то что Стефани была ужасно одинока и очень скучала по своей подруге, она понимала, что не заслуживает прошения.
Избежав брака, который мог отравить ее существование, Стефани принялась воплощать в жизнь мечту, когда-то казавшуюся ей единственным способом выжить, единственной возможностью выразить эмоции, глубоко жившие в ее душе.
Она хотела стать актрисой, но слава совсем ее не интересовала. Она ее даже не хотела. Со славой приходит известность. Найдутся репортеры, которые будут удивляться замедленности ее речи в ответ на их вопросы, и кто-нибудь из них откроет ее секрет и, что еще хуже, узнает ее о вероломном предательстве.
Стефани было известно, что телевизионные актрисы привлекают к себе меньше внимания, чем их киноколлеги, и что днем у телевизоров собирается меньше зрителей, чем во время прайм-тайма. Если бы только ей удалось получить маленькую роль в одной из мыльных опер, идущих в дневное время…
Ей была предложена маленькая роль красивой, но незаикающейся инженю в сериале «Молодая и неугомонная», который должен был демонстрироваться всего несколько месяцев, после чего исчезнуть с экрана. Образ не отличался особой индивидуальностью и чувством юмора, но Стефани придала ему такой блеск и такую жизненность, что многие сценаристы стали писать ей, предлагая более насыщенные тексты, а журналисты засыпали ее письмами с выражением надежды, что сериал с ее участием будет продлен.
Три года подряд Стефани получала приз «Эмми» за роль второго плана, а когда созданный ею образ придал ей статус ведущей актрисы, она снова получила «Эмми». Ее успех приковал к ней всеобщее внимание, но к этому времени она уже имела полную поддержку со стороны своих коллег по цеху. Они, конечно, не знали всей правды о Стефани Саманте Уиндзор, но все же защищали ее, рассказывая надоедливым журналистам ту правду, которая была им известна: что она одаренная актриса и благородная натура и их большое уважение к ее таланту перешло также и в большое уважение к ее стремлению жить уединенно, которое, судя по всему, было для нее очень важно.
К тому моменту, когда она перешла с дневного времени на прайм-тайм, голливудская пресса признала за ней право вести уединенный образ жизни. Нельзя сказать, чтобы журналистам не хотелось взять у нее подробное интервью, но они уважали право Стефани на личную жизнь, как когда-то уважали это право у Жаклин Кеннеди Онассис.