Кроме остолопа Квиггла по кличке Туз. Хотя я не назвал бы его взрослым. Это был этакий переросток, малолетний преступник. Наверное, в каждом городке найдется хотя бы один такой Туз. Школу он так и не окончил, хотя мистер Хэнли переводил из класса в класс почти любого, считая, что оставлять на второй год непедагогично. Сколько я помню, Квиггл околачивался на Мэйн-стрит, иногда подрабатывал, чаще просто слонялся.
Туз любил «шутить».
Однажды он застрял у моей стойки. Выпил стакан солодовой газировки за тридцать пять центов, а пространства и времени занял доллара на два. Я как раз уговорил старенькую миссис Дженкинс купить десять кусков мыла и избавил ее от оберток. Только она отошла, как Туз цапнул кусок с витрины и сказал:
— Продаешь мыло, космический кадет?
— Точно, Туз. Отличный товар.
— Куда намылился, капитан? Или правильней коммодором тебя называть? Неужто на Луну? Га! Га! Га! — У Туза смех как у персонажей комиксов.
— Может быть, — вежливо сказал я. — Берешь?
— А ты уверен, что это стоящее мыло?
— Абсолютно.
— Ладно, куплю штучку. Только для того, чтобы от тебя избавиться.
Вот же скотина! Но вдруг именно эта обертка выиграет?
— Отлично, Туз, спасибо большое. — Я принял деньги, он опустил кусок мыла в карман и повернулся к выходу. — Секунду, Туз. Можно обертку?
Он остановился.
— Чего-чего? — Он вытащил мыло, снял обертку. — Ее, что ли?
— Да, Туз. Спасибо…
— Сейчас увидишь наилучшее применение этой бумажки. — Он взял со стеллажа для сигарет зажигалку, поджег обертку, прикурил от нее сигарету, подождал, пока обертка сгорит почти до пальцев, бросил и растер ногой.
Мистер Чартон наблюдал за нами, стоя у окна.
Туз ухмыльнулся:
— Ну, что скажешь, космический кадет?
Я стиснул совок для мороженого. Но ответил спокойно:
— Да ничего, Туз. Это ведь твое мыло.
Мистер Чартон приблизился и произнес:
— Кип, там нужно коробки распаковать. Иди, я присмотрю за твоей стойкой.
Пожалуй, только эта обертка мне и не досталась.
Конкурс заканчивался первого мая, в аптеке залежалась коробка мыла, и папа с мистером Чартоном решили, что она моя. С обертками я провозился почти до одиннадцати, и мистер Чартон отвез меня в Спрингфилд, чтобы на почте их успели проштемпелевать до полуночи.
Я отослал 5782 лозунга. Вряд ли Сентервилл еще когда-нибудь в своей истории был настолько чист.
Результаты объявили четвертого июля. За эти девять недель я сгрыз ногти до локтей. А жизнь шла своим чередом. Я окончил школу, родители подарили мне часы, выпускники промаршировали перед мистером Хэнли и получили аттестаты. Мне было радостно, хотя то, что я выучил под папиным контролем, отличалось от школьной программы как небо от земли. Все прошло замечательно, был и общешкольный пикник, и прощальный вечер класса, и выпускной бал, и спектакль, поставленный выпускниками, и утренник для выпускников, и совместное гулянье первоклассников и старшеклассников, и все остальные трюки, придуманные, чтобы удерживать в рамках приличий юнцов, впервые в жизни почувствовавших вкус свободы.