Мне случалось отпрашиваться у мистера Чартона пораньше, но редко — голова была занята другим, да и с кем гулять? В начале года было с кем, но Элайн Макмерти предпочитала говорить о парнях и тряпках, а я — о космосе и инженерном деле. Так что вскоре она мне дала отставку.
Окончив школу, я перешел к мистеру Чартону на полный рабочий день. Я все еще не определился насчет колледжа. Да и не думал об этом, только продавал мороженое-сандэ и с замиранием сердца ждал четвертого июля.
Результаты конкурса должны были объявить по телевизору в восемь вечера. Наш телик, черно-белый, с плоской картинкой, не включался месяцами; после того как я его собрал, он мне сразу наскучил. И вот теперь я выволок его из кладовки в гостиную, часа два настраивал, а остаток дня грыз ногти. Ужин в горло не лез. В половине восьмого я уже сидел перед экраном, слушал и не слышал каких-то комиков и перебирал свою картотеку. Вошел папа, сурово глянул на меня и сказал:
— Возьми себя в руки, Кип. И не забывай, что статистика — против тебя.
Я сглотнул.
— Знаю, пап.
— Да по большому счету это и не важно. Если чего-то достаточно сильно желаешь, почти всегда получаешь. Я уверен, что рано или поздно ты попадешь на Луну — так или иначе.
— Да, сэр. Просто хочется, чтобы все скорее кончилось.
— Кончится. Эмма, ты идешь?
— Сейчас, милый, — отозвалась мама.
Она вошла в комнату и села, погладив меня по руке.
Папа откинулся в кресле:
— Ощущения, будто в ночь выборов.
— Как хорошо, что ты с этим развязался, — сказала мама.
— Да ну, радость моя? Тебе же нравилась каждая кампания.
Мама фыркнула.
Актеры ушли с экрана, сигареты станцевали канкан и прыгнули обратно в пачки, ласковый голос принялся вещать, что «канцерогенов не бывает в „Короне“ — безвредных, Безвредных, БЕЗВРЕДНЫХ сигаретах с табаком высшего качества». Тут включилась местная телестанция, показала нам захватывающий вид Сентервиллской деревообрабатывающей и металлообрабатывающей фабрики. Я начал выщипывать волоски с тыльной стороны кисти.
Экран заполнился мыльными пузырями; квартет пропел, что наступает «время „Звездного пути“». Будто мы и так этого не знали. Потом экран погас, звук исчез, а у меня остановилось сердце.
На экране появилась надпись: «Трансляция прервана по техническим причинам».
Я вскрикнул:
— Нет! Только не это!
— Прекрати, Клиффорд, — сказал папа.
Я заткнулся.
— Милый, — вмешалась мама, — ведь он еще мальчик.
— Он не мальчик; он мужчина. Кип, как ты собираешься смотреть в глаза расстрельной команде, если даже такая ерунда выбивает тебя из колеи?
Я пробормотал что-то невнятное.