— Но как же так… — Мария Семеновна запнулась, растерянная.
— Марина Владимировна скажет в классе, что, так сказать, вышло недоразумение, и они отменят свое решение. А я тогда не дам ходу нашему заявлению. Вы, кажется, второй год работаете? — Он улыбнулся мне, но глаза оставались холодными и колючими. — Стоит ли портить себе биографию?
Мария Семеновна повернулась ко мне:
— Ладно! Пойдешь в класс, выругаешь их за глупость и скажешь, чтоб никуда не лезли со своим решением.
— Я ничего делать не буду, — сказала я.
Она точно не слышала.
— Жалко мне с вашим сыном расставаться. Такой парень славный! Ну хоть Сапогов останется у нас?
— Вряд ли. Они с первого класса вместе.
Он поклонился персонально ей и, обходя меня, ушел.
— Доигралась! — фыркнула Мария Семеновна. — Ты соображаешь, что делаешь? Господи, и почему мне такое золото досталось! Ладно, иди. На той неделе будет педсовет…
В коридоре было пустынно. За окном шел снег пополам с дождем, и большие снежинки брезгливо приземлялись на раскисшую темную улицу.
…В этот день, когда закончился последний урок, Сапогов медленно подошел ко мне.
— Хотел я спросить… — Он все перекладывал портфель из одной руки в другую.
— Спрашивай!
— Марина Владимировна! — вдруг начал он, как будто разбежавшись. — Зря вы так с Генкой. Он хороший парень.
— Хороший?
У меня в ушах зазвучали фразы из заявления его отца.
— Вы его не знаете… Он меня спас. От тюрьмы.
Я рассмеялась:
— Так. Значит, Политыко герой?!
Он болезненно поморщился.
— Я однажды деньги украл. В пятом классе. Всю зарплату у завуча. Мать болела тогда. Хотели меня в детский приемник сдать, а он сказал, что сам взял, на фотоаппарат. Его отец вмешался, нас только в другую школу перевели…
Сапогов вытер пот со лба. Разговор давался ему с огромным напряжением.
— Он все смеялся, что хочет воспитать Лайку, закалить…
— А его грубость? Ругань? Запугивание ребят?
— Они спорт всерьез не принимают, дразнятся. Мне-то наплевать — буду я связываться, а он горячий. И отец его все говорит: мужчина без ругани — что свеча без фитиля…
Весь разговор я крепилась: сказать о заявлении или смолчать. Но тут не выдержала:
— Ты знаешь о заявлении Политыко?
Он широко распахнул свои глазки.
— О заявлении против меня?
— Какое заявление?
Я усмехнулась:
— В школу пришло заявление его отца. Кажется, с его слов… Ты тоже считаешь, что я его затравила?
Он упрямо двинул подбородком.
— Генка не знает об этом. Он на подлость не пойдет, хоть убейте.
— А ты у него спроси…
Сапогов вскочил, бросился к двери. Откуда-то из коридора крикнул:
— Не верю! Слышите?