Но я тоже была зла. И как! Лицо Хена отпечаталось в памяти — с рассеченной губой, ссадиной на скуле и начавшим наливаться кровоподтеком под глазом. Какие же сволочи, вдвоем на одного! И так боевик против целителя — нечестно, а Хен еще и не сопротивлялся, встал готовенький, нате, бейте.
— Вдвоем на одного! — повторила вслух звенящим от обиды голосом. — И это клан Сантерн?! Мне стыдно, что я из одного с вами рода!
Вейс посмурнел лицом, Лас тоже недовольно нахмурился.
— Сатьяна, — начал было он, но Вейс не дал ему договорить.
— Не глупи, — сказал он, подступая ближе. — Если бы ты не выскочила за него замуж, ничего бы не было. Это ты его подставила. А больше всего — вообще весь клан. Это твоя вина, Сатьяна.
— Я от нее и не отказываюсь. Отказываюсь — от вас. Не появляйтесь перед нами больше. Видеть вас не хочу!
— Сатьяна! — взревел Вейс. Окутался серебристым сиянием, глаза запылали алым пламенем — безошибочный признак боевого заклинания ярости.
Я с замиранием сердца поняла: собирается прорвать мой щит, схватить меня и — не знаю, что еще сделать — отлупить, отшлепать, отвести за ворота и кинуть в первую попавшуюся повозку, едущую в Отрейль, — явно что-то, что мне не понравится. И я ничего не смогу поделать, мне не остановить брата-четверокурсника, уже почти готового бойца.
Хен оттолкнул меня назад, вставая первым. Зло зыркнул через плечо, мол, не мешай. Я вцепилась в него, хотела закричать, но тут перед нами кинулся Лас. Обхватил Вейса, зашептал ему на ухо что-то успокаивающее.
— Идем, идем… хватит… потом…
Вейс мотнул головой, снова заревел:
— Отпусти! Сейчас я ей задам!
— Только попробуй! — закричала в ответ, пытаясь выскочить вперед. Хен поймал меня, прижал к забору. Тогда я крикнула из-за его плеча: — Я вообще не Сантерн больше! Только попробуй мне или Хену что-нибудь сделать, и вылетишь отсюда в два счета! Я сама пойду в деканат!
— Ты… ты… что?
Вейса мои слова как оглушили. Он, похоже, только сейчас понял, что я и впрямь уже не являюсь частью клана, что он действительно не имеет права карать меня или миловать.
— Уведи его, — посоветовал Хен Ласу.
Вейс, хоть и дышал как разъяренный бык, от растерянности позволил себя увести. Только бросил мне напоследок:
— Он использует тебя, дура!
Когда братья исчезли за углом, я съехала по забору на землю. Щит растворился, и вместе с ним будто растворились все мои силы. Перестаралась. Сначала ломала дверь, сейчас еще этот щит…
Хен присел передо мной на корточки. Я с усталым изумлением заметила, что кровоподтек на его лице стремительно растворяется, будто утекает под кожу. Не отдавая себе отчета, протянула руку, провела по его губе, стирая начавшую подсыхать кровь. Ранки уже не было — чистая здоровая кожа. Губы у Хена мягкие… и красивые, изогнутые, неосознанно привлекающие.