Эта мысль, а также осознание того, что Сорванец при мне, вернули уверенность. Понимала теперь, почему Хен настаивал, чтобы я взяла оружие. Но интересно, зачем нам в Тиссон? Помнится, это какое-то мелкое поселение рядом с Отраем — единственное, что я о нем слышала.
Когда стены города едва виднелись на горизонте, Хен свернул на луг и поманил меня за собой. Странный путь в Тиссон. Думала, мы будем идти по дороге как белые люди. Может, так короче?
Почему-то то и дело одолевало неуютное ощущение, будто кто-то смотрит мне в спину. Но сколько бы я ни оглядывалась, никого не видела. Наконец не выдержала, окликнула идущего впереди Хена:
— А почему мы пешком идем, да по буеракам? И зачем нам Тиссон?
— Мы вовсе не в Тиссон, — обернулся Хен, — страже так сказал, чтобы не задавали вопросов.
Я чуть не остановилась от изумления.
— А куда?!
Вопрос Хен проигнорировал, точно его и не было.
Мы шли до позднего вечера, пока не стало слишком темно, чтобы разглядеть дорогу. Хен достал заряженный магией огня факел и сказал, что пора устраиваться на ночевку. Мы выбрали сухое местечко на лугу рядом с небольшой речушкой, развели костер, набрали воду в магические фляги. Хен хорошо подготовился: палатка, защитный контур, да те же фляги, очищающие воду и уменьшающие вес и объем настолько, что в одну вмещалось целое ведро. Я ахала от восхищения, разбирая это богатство.
Поужинали мы захваченными из столовой пирожками, ветчиной и помидорами. Это, правда, был уже второй за сегодня ужин, но он пришелся весьма кстати, за пару часов ходьбы я изрядно проголодалась.
Когда пришла пора ложиться, Хен предложил:
— Ты спи, я покараулю. Контур контуром, но мало ли что.
— Я тоже буду караулить, — заявила, безудержно зевая.
Он посмотрел на меня, словно оценивал упрямство, потом кивнул.
— Хорошо, я тебя разбужу.
Не разбудит ведь, паршивец! По его хитрой роже видно.
— Я передумала! Буду караулить первой.
Хен заюлил:
— Сатьян, да ничего не случится, ложись. Ну что ты как маленькая.
Не слушая возражений, я загнала его в палатку, сама подсела к еле тлевшему костру. Взглянула на небо.
Накануне Любования луна была удивительной. Уже почти идеально круглая, она висела над лесом, едва касаясь его боком: огромная, желто-бежевая, как леденцы, которые бабушка делала из сахара и лимонной цедры.
Вспомнив о бабушке, я слегка загрустила. Захотелось услышать ее голос, уткнуться в живот, обнять как в детстве.
Интересно, братья уже сообщили домой? Я опасалась реакции родителей, а о том, что как воспримут все бабушка с дедом, до сих пор и не думала. А ведь я, может, и не вернусь в Отрейль. Больше никогда не ступлю на порог нашего дома, не поклонюсь Хранителю.