Открываю глаза. Это не проклятие. Это дар.
Я смотрю на руки. Как это возможно, что все это время я обладала способностью благословения, даром бардов и не знала об этом? Мы слышали о бардах, прочесывающих окрестности в поисках юношей, которые проявляют признаки обладания даром. Но известно, что дар проявляется невероятно редко, особенно у девочек. Никто не знает, есть ли он в крови, он такой же случайный, как и редкий. Как удар молнии. Насколько мне известно, никто в Астре никогда не был завербован бардами.
Тяжесть сегодняшних открытий – и путешествие, которое привело к ним, – наконец, обрушивается на меня такой мощной волной усталости, что я едва не всхлипываю.
Требуется несколько попыток, прежде чем мне удается покинуть объятия теплой воды. Камни под ногами тоже теплые, с удивлением замечаю я. Под полом, должно быть, система отопления. Большое полотенце, висящее на соседнем крючке, мягче, чем любая одежда, которую я когда-либо носила. Я вытираюсь и оборачиваю его вокруг, направляясь обратно в спальню.
Моя спальня – странная мысль. Я никогда раньше не спала в комнате одна. Это возбуждает и немного пугает одновременно.
Я вытряхиваю рюкзак на кровать и ищу ночную рубашку. Мой рот кривится, когда я роюсь в своих немногочисленных вещах. Я представляю, как Фиона упаковывает их для меня, вероятно, не в силах дождаться, когда я уйду.
Когда я нахожу ночную рубашку, я слишком сильно тяну ее со дна мешка, и когда она высвобождается, слышу слабый стук об пол.
Я поворачиваюсь, бросая хмурый взгляд вниз, и чувствую, что мышцы моего лица расслабляются.
Передо мной мерцает маленький серебряный гребень, инкрустированный цветным стеклом в форме бабочки. Тот, который я закалывала в волосы Фионы. Крошечное напоминание о прекрасных вещах, которые у нас есть; любовь далекого друга, несмотря ни на что.
Укол тоски по Фионе смягчается, когда я переворачиваю гребень в руке, позволяя ему поймать свет факела.
Чего бы я только не отдала, чтобы поделиться с ней своими новостями. Я представляю, как ее глаза вылезают из орбит от недоверия, и практически слышу: «Ты? Бард? Это невероятно, Шай, я хочу знать все!»
Печаль пронзает меня, и я отворачиваюсь к окну, чтобы посмотреть в темноту.
Резкий стук в дверь едва не заставляет меня выронить обернутое вокруг полотенце. В отчаянии я натягиваю ночную рубашку.
Неужели кто-то действительно стучит в этот час? Может, они ошиблись дверью? В одно мгновение тоска, которая поглотила меня, превращается в дрожь страха. Я не должна забывать, что убийца мамы может скрываться за этой дверью.