– Войти было бы крайне неприлично, – говорит он еще более суровым тоном, чем прежде. Он указывает на камин, – и, пожалуйста, не поджигай спальню. Такое случалось раньше.
Я закатываю глаза.
– Я знаю, как правильно разжечь камин.
– Не с помощью благословения, – поправляет меня Равод, – что, кстати, тебе строго-настрого запрещено практиковать в одиночку.
Мой нос начинает подергиваться от негодования, когда сказанное начинает укладываться у меня в голове. Ты можешь это сделать? Или думаешь, я смогу это сделать?
– Ты теперь в Высшем совете. Таковы правила, и ты будешь им подчиняться, – глаза Равода вспыхивают, и его молчание подчеркивает, что эта тема не подлежит дальнейшему обсуждению. Прежде чем я успеваю спросить что-нибудь еще, он делает шаг назад в холл.
– Твоя аттестация начнется завтра на тренировочной площадке. Явись к Кеннану утром после завтрака, – он закрывает дверь. Вслед за щелчком я слышу его шаги, удаляющиеся по коридору, оставляя меня одну.
Солнечный свет почти исчез из окна, я снимаю рюкзак с плеча и на мгновение расслабляюсь. Насколько могу. Только вчера вечером я чуть не попала в плен к бандитам. Всего несколько дней назад я была в Астре.
Мысли начинают бешено крутиться, и я останавливаю их быстрым движением головы. Я зажигаю факел на стене, прежде чем отважиться войти в ванную.
Механизмы, которые подают воду в ванну, сначала сбивают меня с толку, и я еще больше удивляюсь, когда вода, льющаяся из одного из кранов, оказывается горячей, согретой огнем, хотя мой очаг в настоящее время холодный. Действие благословения или часть механики замка? И интересно, есть ли на самом деле какая-то разница? Это место, кажется, пронизано чудесами, наполовину сотворенными руками, наполовину волшебством.
Я размышляю, пока не обжигаю руку, и наконец мне удается разобраться, как наполнить ванну приятной теплой водой. Дома мы умываемся холодной колодезной водой из ведра – а в конце лета, если есть вода в крошечном ручье, протекающем вдоль южной части пастбища, мы можем искупаться там. Это редко бывает приятно, холодная вода, тяжелая от минералов, жжет мою потрескавшуюся кожу и заставляет дрожать. В особых случаях Фиона купалась в кислом молоке, которое, по ее словам, смягчает грубость мозолей. Это самая прекрасная вещь, о которой я когда-либо слышала.
До сих пор.
Когда я опускаюсь в медную ванну, меня охватывает восхитительное, успокаивающее ощущение. Я чувствую, будто трудности моего путешествия сползают с моих плеч, как змеиная кожа. Закрываю глаза, и на короткое мгновение я в безопасности. Там, где и должна быть. Мы с Фионой никогда не ссорились. Мадс никогда не делал мне предложения. Ма никогда не умирала. Проклятие никогда не касалось меня.