Степан всегда помогал с переводом, как мог. У него был учитель английского языка, нанятый его матерью, и он старательно перевёл для нас много песен. Он сказал, что мы должны быть «всадниками шторма». Время от времени он шептал мне в ухо: «Привет! Я тебя люблю. Как тебя зовут?»
Бутылка советского портвейна под названием «777», которую некоторые из бывших советских граждан знают просто как «Счастливый номер», имела большие черные цифры на своей этикетке и оставила незабываемые воспоминания. Подобно реактивным моделям самолётов «Ту», советские дешевые портвейны имели все более высокие цифры с течением лет. Каждый раз, когда новая «модель» сходила с конвейера, все хотели ее попробовать. До этого был, как вы помните № 33, и т. д.
На полках семейных шкафов Символиста не было чистых стаканов. Меня попросили, как женщину и партнёра по преступлению в команде «нон-комформистов», вымыть три стакана. Раковина выглядела ужасно. Пустые банки пахли рыбой. Степан остановил меня, сказав, что мы должны пить из грязных стаканов, как настоящие «панки».
— Тебе не нужно ничего мыть, девочка, — сказал он мне, улыбаясь. — Равенство мужчин и женщин — это первый шаг к демократии.
Мне понравилось его заявление. Я с готовностью согласилась не мыть стаканов.
Символист тонко нарезал «отдельную» колбасу, чёрный хлеб и даже посыпал закуску петрушкой. Он сказал, что колбаса не так стара, как выглядет, возможно она приобрела зеленоватый оттенок от петрушки. Он также сказал, что портвейн достаточно ядовит и убьет всё что нужно, включая самые жуткие бактерии. И, возможно, нас, если мы проявим слабость.
Заметив мое недоверие, он сказал, поднося бутылку к свету:
— Посмотри! Фиолетовый!
Затем он снова выкатил свои глаза из орбит:
— Чума!
Затем он разлил портвейн по трем стаканам.
В следующее мгновение мы слушали музыку так громко, как только позволяла ручка проигрывателя. Бессмертную «Фиолетовую дымку» Джимми Хендрикса. Тогда я думала, что Хендрикс, без всякого сомнения, гений. Я не могла полностью объяснить, почему. В то время он был еще жив. Англия первая признала его гений, без лишних разговоров.
В этот момент Степан сказал, что у Символиста есть живопись, которую я должна увидеть. Хотите — верьте, хотите — нет, но она принадлежала Галке, сестре Символиста, она её прятала, как антисоветскую.
— Она взяла картину, чтобы продать каким-то иностранцам, — сказал Символист. — Ну, я подумал, почему бы нет?
Мать Символиста, по рассказам Степана, вызвала скорую помощь, когда увидела картину сына. Его сестра была дома. Когда она поняла, что за её братом едет скорая помощь, она выбросила картину из окна в кусты. Картина упала с седьмого этажа, пережив удар об асфальтированную дорожку под окнами благодаря солидной резной раме. Когда картина упала, рама сломалась, и осколки стекла полетели в компанию советских работяг, игравших на дворовом столике в домино. Они были так пьяны, что не заметили, как их поразил шедевр Символиста. Галка быстро сбежала вниз по лестнице, перепрыгивая через три-четыре ступеньки в своих суконных тапочках, боясь, что кто-нибудь из рабочих поднимет ее и понесёт в милицейский участок. Картина была успешно сохранена ею, а позже была таки продана иностранцу во время переворота 1992 года. Она всегда верила, что ее брат может стать советским панк-артистом, поскольку он был достаточно сумасшедшим для этого жанра, а также имел антигосудрственные настроения. Цена, за которую она продала картину, никому неизвестна. Символист был уже мертв, когда картину купил американский бизнесмен из Оклахомы. Сестра Символиста уехала в 1994 году в Турцию в качестве туриста и пропала. Название картины было «Правда».