Да, подарок оказался поистине царским – до Никольских ворот от нас было, наверное, метров четыреста или пятьсот, и можно было бы ходить пешком, если бы не одно «но» – назвался князем, полезай в возок, да простят мне столь вольное обращение с пословицей. Как бы то ни было, в доме лет пять уже никто не жил, и нам предстоял нехилый ремонт – но, с другой стороны, это позволяло нам создать московскую резиденцию по собственным лекалам – а потом построить и школу в Белом городе, и военный городок с университетом в Измайлово… А затем будем готовить страну к преодолению «двух годов без лета», формировать армию «нового образца», обучать местную элиту и даже самого наследника престола, да и Борис дал мне понять, что еще не раз и не два обратится к нам за советами. Все, как мы хотели, и даже более того.
Вот только я абсолютно не врубаюсь, как все это сделать. Даже мысль о перестройке дома на Никольской ввергает меня в ступор. А другие два объекта? И с голодом не все ясно. У меня возникли опасения, что наши элеваторы, наша картошка, наши планы по засолке грибов и рыбы не более, чем капля воды, вылитая на раскаленный камень, и следующим летом окажется, что ни хрена мы не смогли сделать. Да и кто знает, получится ли с армией, а тем более с обучением местных. Другими словами, за что боролись, на то и напоролись.
К счастью, другие действовали так, как будто все было на мази, а я постарался придать моей физиономии весьма позитивное выражение. Трое наших вместе с Макаром обсуждали, как именно переоборудовать второй и третий этаж. Строителей нам должны были выделить на следующий день, и Богдан пообещал прислать своих людей. А вот строителей для школы и военного городка придется набирать самим, с помощью людей Богдана. То же и о слугах для дома на Никольской. На данный момент, их было трое, и все пожилые – двое мужчин и одна женщина-повариха.
Было уже почти три часа дня. Темнело не ранее девяти вечера, так что время на осмотр участка у Никитских у нас было, а в Измайлово мы отправимся завтра с утра. Уроки для Федора будут, по соизволению Бориса, только в среду. Но не успел я выехать со двора, как прискакал человек от Бориса и потребовал моего немедленного присутствия в Кремле – «государь изволит видеть вас». И присовокупил, что он прислал за мной возок.
Проинструктировав моих ребят (сей инструктаж сводился в общем и целом к тому, что «поезжайте сами к Покровским воротам, а что там делать, вы и сами сообразите»), я с тяжелым сердцем забрался в возок. Он был чуть поменьше, чем тот, на котором мы приехали из Вязём, но весьма красиво украшен резьбой, хотя сиденья были столь же неудобными. Но я уже привык к тому, что с моей задницы не сходят синяки. Тем не менее, по дороге в Царские палаты, я извелся, гадая – зачем меня решили высвистать именно сегодня. И не везут ли меня прямиком в Конюшенный приказ, чтобы вежливо осведомиться у меня с помощью милых «игрушек» из инвентаря вышеозначенного приказа? Вроде дыбы, испанского сапожка, или какого-нибудь другого передового достижения пыточной мысли.