Он принял меня радушно, а когда узнал, что во второй роте служит Василий Репнин, обрадовался:
– Брат се мой молодший, княже!
А вот на вопрос про геологов ответил, что были здесь странные люди; он приказал привести их к себе, а они показали грамоту от государя.
– Я предлагал им остаться, но они сказали, что пойдут на запад, к Севску, там, мол, место… место…
– Месторождение?
– Мудреное такое слово, княже. Вроде оно. Больше от них не было ни слуху, ни духу.
– Если появятся, повели им от моего имени оставаться в крепости.
– Добре, княже. Сделаю.
Он позвал кого-то из своих, отдал кое-какие распоряжения, а затем посмотрел на меня:
– Княже, я приказал бани натопить, ты и твои сотники и десятники пусть ко мне придут, и Васька мой тоже, а для других стрелецкие бани есть. И накормим мы вас.
– Благодарю тебя, Андрею.
– Княже, а что ты делать-то хочешь?
Я рассказал ему про наши планы, на что тот лишь покачал головой.
– Княже, вас вон сколько мало, как вы с ордынцами-то воевать будете? Я бы дал тебе людей, да у меня лишь одна сотня, остальные кто в Курске, кто в Осколе, кто в Воронеже. А крепость оставлять негоже.
– Да не надо. Мы справимся. А вот лошадей сменить бы не помешало. – И я подумал, что опять придется показывать бумагу от царя, но Репнин лишь склонил голову:
– Добро. И запасных возьми. А теперь слушай. Один переход тебе до Бельдяжек, один до Любажа. А далее развилка будет. Налево дорога идет в Курск, а направо на Городенскую сторожу[10] и на выселки на полдень от Курска. Мыслю, уже в Стороже никого не найдёшь, а далее и подавно. Тебе, значит, налево.
– Спаси тебя Господи, Андрею!
Бельдяжки оказались крупным селом, построенным вокруг храма и окруженным частоколом – вот только не поможет он против орды, подумал я. Рядом с ней находилась усадьба, где офицеры и заночевали – нас зазвал Иван Бильдин, старый помещик, которому некогда пожаловали усадьбу «на кормление» после многих лет непорочной службы. На мой вопрос, почему он не ушел в Орёл, он с горькой усмешкой ответил:
– Стар я уже, княже, и если Господь приберет меня к себе, то такова Его воля. А мужики мои решили на сходе со мною остаться, да и другие сюда пришли, из полуденных деревень. Вот только баб и ребятишек в крепость отправили.
Любеж же оказался городком с каменным храмом и большой площадью перед ним. Стена вокруг него была, хоть и деревянная, но всяко повыше, чем в Бельдяжках, и с тремя башнями. Но в городе, равно как и в окружающих его деревнях и хуторах, не оказалось ни души. Я приказал ребятам заночевать в домах – и теплее, и удобнее. А на следующее утро мы подошли к той самой развязке.