Птица проглотила мясо и сказала:
– Вот теперь лучше! Чуть-чуть подсолите только...
Теперь, когда она требовала еды, Тишка отрезал порцию, Кот-Мурлыка отбивал мясо, а львенок Симба зажаривал его так, чтобы оно покрылось румяной корочкой. Сытая птица равномерно взмахивала крыльями, поднимаясь все выше и выше... Вот и поверхность земли близко. Осталось совсем немного, но птица совсем обессилела и едва взмахивала крыльями.
– Еды! – хрипло крикнула она.
– Мяса больше нет, – расстроился Тишка-Айтишка.
– Еды! Иначе упадем!
– Не могу же я отрезать кусок мяса от своей ноги, – воскликнул Тишка.
– Я из твоего мяса не стану делать отбивную, – твердо сказал Кот-Мурлыка.
– И я не буду зажаривать мясо своего друга, – отозвался львенок Симба.
– Мы падаем! – закричала птица. – Дайте мне хоть что-нибудь!
Нечего делать. Взял Тишка нож и отрезал кусок икры от ноги и отдал птице. Птица и вынесла его на свет.
– Ах, – говорит, – какого вкусного мяса ты мне дал в последний раз!
– Это же я от ноги кусок отрезал! – признался Тишка, едва сдерживаясь, чтобы не кричать от боли.
Птица кашлянула, и кусок мяса выпал. Она приложила его к Тишкиной ноге – оно и прижилось.
Львенок Симба и Кот-Мурлыка глаза вытаращили от удивления.
Попрощавшись со своей спасительницей, друзья отправились в город.
Глава двадцатая
ПЛОСКОСТОП ПОДНИМАЕТ ЛАПЫ ВВЕРХ
Пошли друзья к царю требовать боевого коня. В дороге настигла их темная ночь. Зашли они в один дом и попросились переночевать. А там сидит царский сапожник и плачет. Спросил Тишка, почему он так горько плачет?
– А ты разве не местный, не знаешь ничего?
– Не знаю.
– Царские сыновья достали дочерей белого медведя и хотят на них жениться. Старший брат берет в жены младшую дочь белого медведя. Она потребовала, чтобы он достал ей такие же ботинки, какие были у нее прежде, – с жемчужным шитьем. Вот и приказали мне к завтрашнему утру ботинки жемчугом украсить. А если не успею – снимут голову с плеч!
– Так ты не плачь, а работай!
– А как я их украшу? Тут ведь бисеринку к бисеринке нанизывать надо и по узору вести.
Тишка-Айтишка говорит:
– Не плачь! Может, снимет голову, а может, и нет. Попробую достать за ночь бисерные ботинки. Не печалься и ложись спать! Чего горевать!
– Как же можно спать, – пуще прежнего заплакал сапожник. – Ведь после старшего прибежал и средний сын царя. Его невеста, средняя дочь белого медведя, ботинки с сапфирными каменьями хочет.
– Ладно, достану и такие ботинки, – смеется Тишка, подмигивая Мурлыке и львенку Симбе.
А сапожник и вовсе зарыдал.
– Да что с тобой? – недоумевает Тишка.