Мой муж — известный писатель, а сама я — что-то вроде ясновидящей.
В тот год, желая немного отдохнуть и прийти в себя после болезней, мы снова поехали в Котор. Я хорошо себя чувствую в этом городе, омываемом двумя водами. Я воспринимаю его как существо женского рода: спрятавшийся на берегу извилистого залива, зажатый волнообразными крепостными стенами и горами, он как бы двуутробен. Тенистый и влажный, пронизанный змеящимися подземными потоками, бесчисленными глубоко скрытыми водоворотами, которые в дождливые дни затопляют город. Считается, что его название происходит от древнегреческого «катарео» — богатый источниками, ибо пресные воды, приходящие с материка, с двух сторон обтекая его стены и смешиваясь, впадают в соленые, захлестывающие его с лица, и лоно города время от времени всасывает немного моря. Так которские воды постоянно преображаются, забавляясь своими играми: то подземное — надземное, то пресное — соленое.
В первый же день я стала перелистывать туристский проспект с картинками старой части Котора и его окрестностей. При взгляде на фотографию Доброты (панорама с воздуха) в моем воображении вдруг возник некий стол, который я должна во что бы то ни стало заполучить. «Увиденный» мною стол был большой, массивный, длинный, темного цвета, с резьбой «косичкой» в самых разных местах. Видение было расплывчатым, но я поняла, что это не секретер, а обычный стол, даже без ящиков. На чем он стоит, какие у него ножки, я увидеть не смогла. Однако была почему-то уверенность, что стол находится в Доброте, в доме у моря, в стороне от шоссе. Все, что открылось мне о нем, походило на разбросанные перевернутые осколки и оттого было волнующим.
Всю ночь, в полусне, неясная картина менялась, усложнялась и прояснялась, как отражение в слегка покачнувшейся водной поверхности, которая постепенно успокаивается, с тем чтобы под конец, совершенно умиротворившись, дать двойное отражение — неба и подводного мира.
Видение преследовало меня, и на другой день я рассказала мужу о своей маленькой тайне, которая меня скребла и грызла, как «слабая боль под сердцем, что скулит, как легкий голод».
— Я тут присмотрела один стол, — сообщила я.
— Но когда?! — изумленно спросил он.
— Вчера, вернее, сегодня ночью, — ответила я смущенно. — Собственно, я не знаю, один ли это стол или три.
И правда, образ стола затуманивался тем, что я с самого начала не знала, один ли это стол или их несколько. Позднее я убедилась, что передо мной изображение, умноженное во времени, как бы разные фазы и места его нахождения. То и дело смешивались три картины.
