Мария Александровна пережила страшную трагедию — казнь старшего сына-революционера. Александр Ильич Ульянов вместе с другими студентами-социалистами входил в тайный кружок. Он был сторонником индивидуального террора и участвовал в заговоре с целью убить императора Александра III. Заговор провалился. В нем, кстати, участвовал Бронислав Пилсудский, брат будущего создателя независимой Польши Юзефа Пилсудского. Бронислав получил пятнадцать лет каторги, Юзеф в общем ни в чем не был виноват, но его на пять лет отправили в административную ссылку в Сибирь.
Александра Ильича Ульянова приговорили к смертной казни. Он отказался просить о помиловании.
«Несчастная мать держалась бодро, — вспоминал хорошо знавший ленинскую семью революционер. — Она имела мужество попросить о последнем свидании. И это ужасное свидание состоялось накануне казни. Оно продолжалось всего полчаса. Она сделала еще одну попытку сломать упорство сына. Он остался тверд до последней минуты.
Она ушла со свидания без слез, без жалоб. И в ту ночь она сразу вся поседела. Долгое заболевание, почти безумие овладело ею. Анна Ильинична ухаживала за матерью как за своим ребенком… Она оправилась. Но пережитое наложило на всю ее жизнь свою тяжелую руку и совершенно изменило всю ее природу. Она вся ушла в свое горе.
Холодная и суровая по внешности, но на самом деле глубоко нежная по душе, Анна Ильинична с этой минуты стала нянькой, или, вернее, матерью своей матери и осталась ею до конца жизни Марии Александровны…
Несмотря на все попытки Анны Ильиничны, этой жрицы этого культа, внести свет и уют в жизнь семьи, всеми, бывавшими у Ульяновых, владел не рассеивавшийся ни на одну минуту гнет какого-то могильного чувства, которое всех давило».
Казнь старшего брата, вне всякого сомнения, тяжело сказалась на психике Владимира Ильича. Он старался ни в чем не походить на Александра. Твердо решил, что он обязательно добьется успеха — любыми средствами. И ничто ему не помешает.
Один из предреволюционных соратников Ленина оставил любопытные записи разговоров с ним. Будущий глава советского правительства рассуждал так:
— Партия — не пансион для благородных девиц. Нельзя к оценке партийных работников подходить с узенькой меркой мещанской морали. Иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец…
В предреволюционные годы партия остро нуждалась в деньгах. Добывали их, не стесняясь в средствах. В частности, большевики убедили крупного предпринимателя Савву Тимофеевича Морозова и владельца мебельной фабрики на Пресне Николая Шмита передать большевикам огромные по тем временам деньги.