Ленин оседлал идею строительства коммунизма, счастливого общества. Хотите быть счастливыми? Значит, надо идти на жертвы. Вот миллионы в Гражданскую войну и погибли. Ленин ввел заложничество: детей брали от родителей в заложники, нормальный ум может такое придумать?
Когда начались первые повальные аресты и хватали известных и уважаемых в России ученых и общественных деятелей, еще находились смелые люди, взывавшие к Ленину с просьбой освободить невинных. Владимир Ильич хладнокровно отвечал: «Для нас ясно, что и тут ошибки были. Ясно и то, в общем, что мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходима и правильна».
Известная актриса Мария Федоровна Андреева, жена Максима Горького, много сделавшая для большевиков, ходатайствовала об освобождении заведомо невинных. Ей Ленин откровенно объяснил: «Нельзя не арестовывать, для предупреждения заговоров, всей кадетской и околокадетской публики… Преступно не арестовывать ее».
Массовый террор оформило постановление Совнаркома 5 сентября 1918 года по докладу председателя ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского:
«Совет народных комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью;
необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях;
подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Нарком юстиции левый эсер Исаак Захарович Штейнберг вовремя уехал за границу и спасся от террора. Он не желал участвовать в беззаконии, но не мог его остановить. Отчаявшись, обратился к Ленину:
— Для чего же тогда Народный комиссариат юстиции? Назвали бы его комиссариатом по социальному уничтожению, и дело с концом!
— Великолепная мысль, — отозвался Ленин. — Это совершенно точно отражает положение. К несчастью, так назвать его мы не можем.
Арестовали председателя Всероссийского союза журналистов Михаила Андреевича Осоргина. Следователь задал ему обычный в те годы вопрос:
— Как вы относитесь к советской власти?
— С удивлением, — признался Осоргин, — буря выродилась в привычный полицейский быт.
Жестокость, ничем не сдерживаемая, широко распространилась в аппарате госбезопасности. Беспощадность оправдывалась и поощрялась с самого верха. За либерализм могли сурово наказать, за излишнее рвение слегка пожурить.
Главный редактор «Правды» и будущий член политбюро Николай Иванович Бухарин, считавшийся самым либеральным из большевистских руководителей, писал: «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».