— Пойду в монашки, в монастырь святой Троицы!
Ни один парень в Янице не глядел в ее сторону. Михо же, богатырь, знавший всякое ремесло, одевавшийся только в городское, даже не заглядывал к ней, собирая по дворам лоскутья для своей валяльни. В одно зимнее утро после Васильева дня сельчане изумились — Михо стал нареченным Йорданы. Люди уже мало ткали дома, и в лавке появились кучи привозных сукон, обуви, платков и шапок. Михо мог бы пойти на сливенские ткацкие фабрики, но предпочел остаться в селе, хотя и на чужом наделе. Его городская одежда, шляпа и полуботинки сносились, он смастерил из них огородное пугало, а сам натянул штаны из домотканого сукна, обулся в царвули из сыромятины и с головой ушел в тяжкий сельский труд.
После свадьбы он не повез молодую жену на праздник в монастырь св. Троицы, и односельчане поняли, что он ее не одобряет. В те годы муж, любивший свою жену, возил ее на монастырский праздник одиннадцать лет подряд. Михо хотел ребенка, чтобы ему было кого любить и для кого спорилась бы в руках работа. Он был из тех, у кого, что называется, обе руки правые: делал плуги, печки, валяльни, рвал больные зубы и лечил конские копыта, прикладывая к ним купорос и смалец. «Коли так будет продолжаться, — думал он, — руки мои отсохнут, жена не понесет или родит урода».
— Приходится мне тебя любить, — сказал он жене. — Природа нас накажет, коли не полюблю.
На следующий год они отправились на храмовый праздник. После этого время для них остановилось, перед глазами кружились розовые гумна, порой выплывали, будто из тумана, какие-то тени, морда животного, копна сена или снопов. Но как только жена понесла, упоение кончилось и мир опустел. Михо почувствовал такую гадливость, что не мог ни спать, ни есть, ни пить. Сколотил помост в кроне вербы за селом и часами лежал там, уставясь на чистую зелень дерева. Запах листвы постепенно прогонял мутный осадок вымученной любви. Йордана вбила себе в голову, что не должна рожать: мол, если она на мужнино отвращение ответит отчаянием или жестокостью, то причинит вред плоду. Самое верное средство побороть отвращение — любовь, но неприязнь Михо была так сильна, что она не надеялась одолеть ее любовью. На это уйдут все силы, и для младенца ничего не останется. Из жалости к будущему ребенку Йордана начала пить ядовитые отвары, глотать битое стекло и ложиться животом на перекладину в амбаре. Она хотела выкинуть, но ребенок не сдавался, упорно рос и через девять месяцев, проведенных в ожесточенной утробе, с ревом появился на белый свет.