Они выбрались из траншеи, шли по траве. У блиндажа крикнул часовой:
— На месте!
— Это Манфред! — сказал из-за спины Коробова фельдфебель. — Доложи господину обер-лейтенанту… К нему… человек…
Коробов прижмурился от света фонаря под потолком блиндажа… Обер-лейтенант — в шинели, подпоясанной ремнем, в каске — стоял у маленького столика, застланного серым одеялом. Он был невысок, плотен.
— Кто вы? — сказал обер-лейтенант.
— Я могу назвать себя, но это ничего не решит, господин обер-лейтенант.
— Точнее?
— Я должен увидеть кого-либо из старших офицеров.
— Вы немец?
— Не имеет значения. Доложите обо мне старшему командиру.
Обер-лейтенант переглянулся с молча застывшим у двери фельдфебелем.
— У вас есть документы?
— На вашем месте я предложил бы гостю сесть.
— Вы не гость.
— Впрочем, вашим гостем я долго быть не собираюсь.
— Это мы увидим.
Коробов подошел к широкой скамье у стенки блиндажа, отодвинул лежащую там солдатскую шинель, сел…
— Господин обер-лейтенант, немецкому офицеру можно понять, надеюсь, простую истину, что я не похож на проворовавшегося русского повара. Русские повара знают только два немецких слова — «хенде хох»… Дайте мне сигарету.
Усмехнувшись, обер-лейтенант достал из кармана брюк белую пачку сигарет, протянул Коробову…
— Сулима… Дрезден… — сказал Коробов, разглядывая сигарету. — Спасибо. Огонек?
Обер-лейтенант чиркнул зажигалкой, потом бросил ее на стол.
— Вы берлинец? — неожиданно спросил он.
— Не помню. Вы очень любопытны, господин обер-лейтенант.
— Вы же говорите на берлинском диалекте, молодой человек. Я шесть лет преподавал немецкий язык в Веддинге…
— Я русский.
— Вы храбрый парень, черт побери…
— Докладывайте вашему начальству: с русской стороны явился человек, который сейчас курит сигарету «Сулима» и находит, что это порядочная дрянь… Доложите еще, что час назад этот человек прирезал в русской траншее какого-то прохвоста, ползшего со стороны немецких позиций. Высокий, блондин, на подбородке — ямочка… Может, по этому вшивому мундиру определите — кто, а?.. — Коробов, усмехнувшись, приподнял левый локоть.
— Гейнц Вальтер?! — вскрикнул фельдфебель.
— Не ваш друг, фельдфебель? — сказал Коробов.
Обер-лейтенант отшвырнул сигарету к двери.
— Немедленно проверить, Манфред! Быстро!
— Слушаюсь!
— Очень, очень сожалею, что на вашем дежурстве эта сволочь решила удрать к русским, господин обер-лейтенант, — сказал Коробов. — И вообще, мое появление вам не доставило, боюсь, особого удовольствия. Звоните начальству, мне надоело кормить вшей хозяина мундира…
Странного перебежчика командир дивизии генерал-лейтенант Бремер принял в девять часов утра.