Генерал надел пенсне, посмотрел на лист синеватой бумаги, лежавшей перед деревянной чернильницей, — это был рапорт командира пехотного полка о дезертирстве ефрейтора Гейнца Вальтера и переходе с русской стороны человека, назвавшегося лейтенантом Владимиром Коробовым…
— С вами, господин лейтенант, будет беседовать оберфюрер СС, — сказал генерал. — Придется вам подождать…
— Как вам угодно, господин генерал, — негромко проговорил Коробов. — Ваши солдаты угостили меня кофе, даже одолжили бритву и не пожалели нового лезвия… А если быть откровенным, я боялся, что меня пристрелит первый же немецкий солдат… Простите, господин генерал, — вы сказали, что со мной будет беседовать оберфюрер… Я не разбираюсь в чинах… Это ведь не армейское звание, господин генерал?
Стариковские усталые глаза генерала смотрели на худое мальчишеское лицо перебежчика…
— Оберфюрер СС соответствует званию полковника, господин лейтенант… Сколько вам лет?
— Двадцать, господин генерал.
— Мда… В двадцать лет легко совершаются роковые ошибки… Вы курите? Прошу…
Коробов привстал в кресле, дотянулся рукой до коробочки сигарет, что лежала рядом с бронзовой пепельницей. Улыбнулся.
— Спичек у меня нет, господин генерал…
Генерал медленным движением руки достал из кармана кителя никелированную зажигалку, протянул Коробову.
— Благодарю, господин генерал.
— Мне было двадцать лет, когда я впервые увидел русского офицера… В августе четырнадцатого года… Он командовал разъездом драгун… Он отстреливался от моих солдат, потом… Он покончил с собой последней пулей… Его револьвер я подарил своему младшему брату, когда лежал в лазарете…
— Вы осуждаете меня, господин генерал? — сказал Коробов, потушил сигарету о пепельницу. — Что ж поделать, так вышло… Я не мог заставить себя вернуться в окоп, где… где встретил вашего ефрейтора…
— Молодой человек… Я просто думаю о тех далеких временах, когда мне было двадцать лет… Вам не надо нервничать, молодой человек. Вам будет трудно говорить с оберфюрером Вальдманом…
В кабинет, не постучав (это сразу отметил Коробов), вошел очень высокий офицер в сером плаще, за ним, виновато улыбаясь, еще один офицер — в черном мундире.
Коробов встал, чуть помедлив, вслед за генералом, который отодвинул стул, пошел навстречу гостям…
— Рад видеть, генерал, — сказал офицер в плаще. Он пожал генералу руку, снял фуражку — черную, войск СС. Глянул на Коробова. — Чистюля. Побрит. Очень характерно, генерал, а?..
— Пожалуй, мой дорогой Вальдман, — усмехнулся генерал. — Впрочем, я плохо разбираюсь в психологии перебежчиков и вообще… лиц вашего служебного интереса… Прошу, господин оберфюрер. Садитесь, штурмбанфюрер.