— Закосили малость левый-то угол, а? — сказал тот, что повыше, и поднял воротник полушубка.
— Сойдет! Все одно через неделю сымать. Данциг энтот, говорят, с ходу брать будем…
— Это дело… Может — с ходу, а может — и покорячишься еще с Данцигом-то…
Солдаты по давней привычке еще раз, напоследок, глянули на щит (на желтом квадрате — черные буквы: «Убей немца!»), пошли к облепленному мокрым снегом «зиску», оставляя земляные следы от подошв валенок…
— Ноги-то оббейте, работнички, — сказал шофер, открывая дверцу.
— Заводи давай, сонное царствие, — сказал шоферу тот солдат, что был повыше, пошел вдоль борта, забросил лопату в кузов. Прищурившись, смотрел на быстро приближавшийся «виллис»…
— Сергуни машина-то, — сказал за его спиной напарник, поколачивая носком валенка по скату машины. — Его, его…
«Виллис» проскочил мимо грузовика и вдруг остановился.
Солдаты сняли брезентовые рукавицы, сунули в карманы полушубков, стали рядом. В высоком человеке, шагавшем чуть согнувшись от ветра, узнали командарма.
— Ты докладай, Авдей.
— Воротник-то откинь…
Бекешу на командарме снегом облепило…
— Здрав желам, товарищ генерал! — в одно дыхание сказали солдаты и дернули ладони к шапкам.
— Здравствуйте, товарищи.
Из-за плеча командарма выглянул высокий парнишка в шинели с лейтенантскими погонами, улыбнулся.
— Убей немца, точно… товарищ командующий, — сказал парнишка.
— Сколько вы этих «убей немца» поставили, отцы? — спросил Никишов.
Солдаты переглянулись.
— Пятый плакат… виноват, шесть штук было за два дни, товарищ генерал! — сказал тот, что был повыше.
— Придется снять, товарищи. Трудов ваших жаль, а снять придется.
— Слушаюсь! — Высокий солдат глянул на напарника.
— Сымем, товарищ командующий. Грунт размякши, — сказал низенький.
Никишов смотрел на лица стариков, старательно выскобленные бритвой никак не позже сегодняшнего рассвета.
— Передайте своему начальству — снять все плакаты «убей немца» сегодня же.
— Так точно, — сказал высокий.
— Сполним, товарищ командующий, — сказал низенький.
— Штука-то простая, товарищи, — сказал Никишов, улыбнувшись. — Под Ростовом или на Днепре — дело ясное, там немец только в мундире перед нами был. А здесь немец… здесь же перед нами немецкий народ, миллионов восемьдесят, и не только солдаты, вот в чем штука-то, товарищи.
— Это так точно, товарищ командующий, — сказал низенький. — Теперьче, выходит, сортировочку немцу надо делать?
Марков за спиной командарма засмеялся.
— Слышишь, Всеволод, диалектику? — сказал Никишов. — Именно, отец, сортировочку. Именно. Значит, все ясно. До свидания, товарищи.