Володя почувствовал, что упёрся в непреодолимую стену.
Конечно, поляк был прав. Но он судил с высоты каких-то недоступных людям небес. А здесь, на земле, не могло получиться иначе. Польша никогда бы не победила фашистскую Германию. Её мог победить только Советский Союз. И Польша должна была это принять. Но не желала. Да и никто не желал. И в глухие леса, где ещё прятались фашистские недобитки вроде «Вервольфа», уходили бойцы Армии Крайовой и «зелёные братья» Прибалтики.
А что делать победителям? Конечно, вооружённое сопротивление нужно искоренить. И его, без сомнения, искоренят. Но люди вроде Клиховского лишь укрепятся в своём озлоблении против русских. Как с ними быть? И Володя знал ответ. Никак. Просто никак. Надо относиться к таким людям как к равным себе и оставить им их право на нелюбовь. Это очень несправедливо. Это даже похоже на оскорбление. Но таково бремя победителя. Надо научиться жить с этим бременем. А иначе война не закончится никогда. Так что пускай Винцент Клиховский горит изнутри от ненависти и к русским, и к немцам, он, Володя Нечаев, будет поступать как победитель — как тот, кто сильнее ненависти.
— Нам потребуется объяснить госпоже Луданной появление этого трупа. — Клиховский хмуро кивнул на мёртвого фон Дитца.
Бледный свет из окошка обрисовал застывшее лицо адъютанта.
— Предпочитаю го-говорить правду, — сказал Володя.
— Правду, что вы стояли здесь в карауле, оберегая покой возлюбленной?
— Давайте без не-неуместной иронии, — поморщился Володя.
Клиховскому невыгодно было терять секрет Хельги — без этого секрета он не мог полагаться на Володю.
— Предлагаю такой вариант, — сказал Клиховский. — Вы были у меня в гостях. Я вышел вас проводить и на улице в случайном прохожем опознал фон Дитца. Мы с вами погнались за ним и настигли у подъезда Людерса. Далее всё как было. Только фон Дитц шёл за племянником, а не племянницей.
Володя помолчал, прокручивая ситуацию, обрисованную Клиховским.
— Ну, х-хорошо, — неохотно согласился он.
Лгать ему было неприятно, и неприятно было находиться в зависимости от женщины — от Жени, однако иначе он больше никогда не увидит Хельгу.
— Не забывайте о главной задаче — найти проход в катакомбы, — напомнил Клиховский. — Людерс не вернётся, а Кох уже готов сбежать из Пиллау. У нас остался последний способ прорваться в подземелья…
— Какой?
— «Вервольфовец» Зигги.
Тяжёлая волна гнева опять подступила Володе к горлу.
— Нет, — глухо сказал Володя.
— Почему? — тотчас спросил Клиховский.
Володя тщательно взвешивал свои слова:
— Допустим, я его в-возьму. Но будет ли он говорить? Я же не стану его пытать, я не фа-фашист. И не отдам его Жене, потому что он скажет о Хельге.