В тот страшный день, когда бесповоротно поднялся мост над сухим рвом, Рето протащил Сигельда через входной тоннель Высокого замка в клуатр — открытый двор, окружённый двухъярусными галереями. Магистр Людвиг и рыцарь Хубберт остались сражаться в Среднем замке возле магистерского дворца. Рето уже готов был оплакивать их, но брат Этцель, капеллан, сердито встряхнул его за плечо: старые воины не отдадут свои жизни богемцам! Так и вышло. Через час магистр и Хубберт, шатаясь от усталости, тоже выбрались в клуатр из винного погреба. Мечи их были иззубрены, латы иссечены, а плащи-герренмантели превратились в лохмотья, бурые от чужой крови.
…Отбиваясь, они пятились в глубь дворца. В тупике под капеллой Святой Екатерины они сдвинули сундук, и под ним открылся подземный ход. Магистр лампадой из капеллы освещал себе дорогу по галерее с кирпичными стенами, а полуслепой Хубберт знал путь на ощупь. Он заранее заготовил тут бочонок с порохом. Магистр поставил на него лампаду. Когда рыцари впотьмах добрались до лаза, ведущего в винный погреб Высокого замка, до них донёсся отдалённый гул взрыва и мощного обрушения. Подземный ход был завален.
Магистр фон Эрлихсхаузен, как и прежде, возглавил оборону замка.
Замок был прекрасно снабжён всем, что нужно для долгой осады. Вино, масло, солёное мясо, мешки с зерном и горохом, дрова, сотни арбалетов и связки толстых стрел, испанские аркебузы и французские кулеврины… Водой обеспечивал колодец в клуатре. Для обороны не хватало только людей.
Всех свободных от караула магистр Людвиг собрал в зале конвента.
— Мы — немцы, — сказал он, — и потому ни в чём не уступим мятежникам. Замок будет жить по Статутам. Послабления недопустимы.
И жизнь замка подчинилась прежнему уставу. Колокол-кампан на бургфриде отбивал время. Братья сходились на мессы и выполняли работы. При скудных трапезах чтецы читали о подвигах доблестного Гюнтера фон Арнштайна. Магистр приказал не обогревать дормитории, общие спальни рыцарей, и братья спали в холоде, чтобы всегда быть наготове. Никто не имел права на снисхождение: если брат на трапезе просил добавку, то на следующей трапезе получал ещё меньше; если был недоволен заношенным юбервурфом, то при следующей смене одежды принимал ещё большую рвань; если желал передышки в трудах, ему увеличивали урок. Так сурово тевтонцы жили всегда.
Все обязаны были нести караул. Однажды в галерее, ведущей к данцкеру, Рето увидел призрак польской княгини Жулиты. В открытые бойницы галереи врывалась вьюга, летучий снег закрутился столбом, и в нём проступили черты прекрасной жены. Это и была Жулита. Когда-то её супруг попал в плен и сидел в «железной келье» Мариенбурга; любящая княгиня хотела освободить его и пробралась в замок в одеяниях монаха, но её разоблачили и замуровали в стене галереи заживо. С тех пор мятежный дух Жулиты и бродит здесь по ночам. Он может проклясть рыцаря преступной любовью. Но Рето не боялся призрака.