Современные западные историки спецшколу в Кушнаренкове иной раз определяют не как вновь созданное учебное заведение, а как эвакуированную в Башкирию Международную ленинскую школу (МЛШ). Так, например, считают испанский исследователь Х. Руэда Лаффонд[46] и профессор Дублинского университета Х. Шиха[47]. Но как же тогда быть с общепринятой версией, согласно которой МЛШ существовала лишь в 1926–1938 гг.?!
Начнём с того, что до войны целая сеть учебных заведений занималась воспитанием руководящих кадров национальных секций Коминтерна в рамках их «большевизации». В нее входили и МЛШ, и Коммунистический университет трудящихся Востока, и Коммунистический университет национальных меньшинств Запада.
МЛШ как «вершина пирамиды» международного марксистско-ленинского образования была учреждена на V Конгрессе Коминтерна (июль-август 1924 г.). Учеба в ней представлялась многим своего рода «трамплином», ускоряющим продвижение по партийно-политическому пути[48] – хотя это и спорно[49]. В качестве преподавателей в школу были откомандированы ведущие партработники немецкой, английской, американской, чехословацкой, итальянской, французской и других секций[50].
Школа быстро разрасталась. Например, британские и ирландские слушатели поначалу учились с коллегами из Соединённых Штатов и Канады в секторе «D», но в 1933 г. был создан отдельный, так сказать, «имперский» сектор «E». Помимо студентов из Соединённого Королевства и Ирландии, в нем оказались посланцы заокеанских доминионов Британской империи – австралийцы и новозеландцы[51]. После 1931 г. в Москву прибыли около сотни латиноамериканцев[52]. И т. д., и т. п.
Первыми ректорами МЛШ стали такие видные деятели советской компартии и всего Коминтерна, как русский Николай Бухарин и венгр Бела Кун[53]. Этот же организационный принцип впоследствии был применён в Кушнаренкове: в числе преподавателей – поистине знаковые фигуры (хотя школа в Башкирской АССР и возникла уже на следующем «витке», после того, как Бухарин и Кун сгинули в репрессиях).
Отбор в МЛШ был жёстким. Слушателем мог стать активист с партстажем не менее года. Ему надлежало продемонстрировать интенсивную деятельность в деле организации забастовок и демонстраций или должным образом показать себя, скажем, в профсоюзной работе. Правда, у некоторых возникли проблемы с принадлежностью к марксистски каноническим пролетариям, к «рабочей косточке». Например, лишь чуть больше четверти слушателей-латиноамериканцев были из рабочей среды[54]. А за британскими слушателями отмечали «склонность к индивидуализму, рабочей аристократии и буржуазной культуре»