— Счастливо! — Как можно более тепло и непринуждённо произнёс я, когда пути наши разошлись. Бросив на меня короткий внимательный взгляд, она осторожно улыбнулась на прощанье. О, Боже! Уже тогда я готов был всю оставшуюся жизнь отдать за эту улыбку… И я понял, что погиб…
…Больше мы не виделись. До самой осени. Я специально приходил в парк каждый день, упорно располагаясь на той же скамье, и даже после экзаменов мчался туда, надеясь на чудо… Но чудо не приходило. Трудно описать, что я тогда пережил. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как я умудрился не только не завалить экзамены, но и пройти по конкурсу… И вот — я снова увидел её. По иронии судьбы мы снова оказались рядом. На первой же лекции. В первом ряду. Она вошла и тихо села с краю. Я поднял глаза и узнал её. Видимо, мой взгляд выражал что-то неестественное, даже — страшное, судя по тому, как она в первый момент отшатнулась, инстинктивно защищаясь рукой. Потом, неуверенно что-то припоминая, нерешительно опустила руку и тихо спросила:
— Извините… Мы, кажется, с Вами где-то встречались? — Я впервые услышал её голос.
— Дда… — Едва смог выдавить ошеломлённый кавалер. — Нна скамейке, в парке… — И, видя, как она изумилась, с каким недоверием и с какой настороженностью к этим словам отнеслась, поспешно добавил:
— Перед первым экзаменом… — Девушка успокоилась — видимо, действительно что-то припоминая.
— Да… В тот день ещё была такая жара… Я, вообще-то, не склонна к времяпровождению на лавочке в парке, но тогда сидеть дома было просто невозможно… — Видимо, окончательно всё вспомнив, она успокоилась и вновь одарила меня той самой осторожной улыбкой, которой уже однажды лишила меня сна и покоя… — Мы тогда, кажется, засиделись до сумерек… — Начала, было, она — но приход лектора прервал дальнейшую беседу. Нельзя сказать, что я слушал его как-то особенно внимательно — меня больше занимала моя прекрасная незнакомка, ставшая вдруг такой бесконечно милой, близкой и дорогой…
…К вечеру я знал, как её зовут. К концу недели — что она живёт в пяти минутах ходьбы от моего дома, снимая комнату у какого-то монаха. Через две недели мы поцеловались. К концу месяца… мы решили пожениться. И тут разразился скандал: наши родители были категорически против, считая, что "это есть блажь, которая быстро пройдёт". Когда же мы, наревевшись вволю и фактически порвав с ними отношения, пришли за помощью к юристам — нам популярно объяснили, что зарегистрировать брак без согласия родителей мы не можем, так как нам нет восемнадцати лет. Попик в близлежащей церквушке тоже не пожелал нас обвенчать, заявив, что "супротив власти" не пойдёт, и… подмигнув, посоветовал "не морочить людям головы" и "поступать так, как делают все".