Наконец решение Совета Старейшин было оглашено — и вызвало бурю в толпе: примерно четверть собравшихся принялись выражать своё бурное возмущение услышанным, выкрикивая негодующие возгласы, потрясая оружием да гневно сверкая глазами. И тогда старый вождь встал.
— Я понимал, что так будет, дети мои. — Произнёс он, дождавшись тишины в ответ на его поднятую руку. — Поэтому я отдаю сейчас приказ — всем воинам племени: завтра утром, едва светило покажется из-за гряды, сняться со стоянки и уйти. Вместе с семьями. Туда, где нас не ожидает опасность, таящаяся в Кра-Тоу. — Как бы вторя ему, вдруг грянул гром и задрожала земля, заставив испуганно затихнуть всё племя. — Но — где нас могут подстерегать другие, неизвестные нам пока, опасности. — Бесстрастно продолжил вождь. — То есть — мы идём в неизвестность. А потому… Это будет мой последний приказ для всякого, кто не подчинится ему и останется здесь: ибо с этого момента он уже — не воин нашего племени. Пусть эти люди сами определяют свою судьбу. Мы не будем преследовать их — для этого нет ни времени, ни сил — и в этом нет смысла. Более того — мы не намерены гнать их, если они, одумавшись, догонят нас или придут на новую стоянку позже. Мы никому не судьи в этом непростом решении — пусть сами боги рассудят нас: кто был прав, избегая опасности, а кто — нет, ища её. Сейчас рано об этом говорить — надо подождать, пока своё веское слово скажет Кра-Тоу.
— А Джонг знал, что говорил: разведчики, вернувшиеся с разных сторон, сообщили ему, что им так и не удалось найти другого выхода из долины, кроме как по склону Кра-Тоу. Более того — на другом конце долины… кряж как бы размыкался на два, образуя гигантское озеро с чистой водой и очень непрочными на вид стенами. А Джонг слышал об этом озере, из которого вытекали ручьи, питающие речушку, проходящую через всю долину — но стены… Раньше никому не приходило в голову задумываться об этом. А теперь… "Если Кра-Тоу тряхнёт посильнее… — Подумал он, — то жидкий камень будет не единственной проблемой для тех, кто останется в долине…". — И старый вождь лишь вздохнул, сожалея об их возможной судьбе. Позже, когда на новую стоянку придут, частью обожжённые и изувеченные, юноши и девушки, сбежавшие из стана шамана и пробравшиеся по склонам начавшегося "ругаться" Кра-Тоу, он ещё не раз пожалеет о том, что не обнародовал сейчас всё, рассказанное разведчиками — или не заставил их полностью повторить свой рассказ здесь, на Площади Совета. Что ему помешало? Гордость? Обида за недоверие? Мстительность? Что? Он не знал ответа на этот вопрос. "Помни, что, как бы ты ни поступил в жизни, какое бы решение ни принял — тебе всё равно придётся об этом пожалеть… — Вспомнились ему вдруг уже давно забытые напутственные слова старого Йока. — Поэтому — никогда не жалей о содеянном, ибо в этом нет смысла: просто постарайся извлечь из всего… как можно больше уроков. Чтобы судьба не была вынуждена повторять их тебе, усложняя дальнейшую жизнь…", — С ухмылкой закончил старый шаман. Как он верно сказал тогда… Как много он мог бы сказать ещё — да не успел; или — не захотел, ибо говорить это тогда было просто бессмысленным: А Джонг не понял бы его, сочтя слова старика чудачеством или бредом сумасшедшего… Что есть сумасшествие? Может, это просто путь к истине? Что есть сумасшедший? Может, это просто тот, кому стало известно нечто, что оказался не в силах вынести его ум? Или — нечто, что он не способен перевести на язык слов? А может, это просто тот, кто почему-то верит, что люди поймут истину? В его, искажённом изложении? В отличие от тех, кто, даже зная её, хранит — дозируя иногда, по каплям… тем, кто готов эти капли принять и осознать? Кто знает…