Пройдя несколько шагов, отделявших его от дома Сюрко, Пьер прошептал:
— Вдова — честная женщина, но ее возлюбленный Брикет — отъявленный мошенник, которого Точильщик завербовал в свою шайку.
Он засмеялся, прибавив:
— Тьфу пропасть! Эти мерзавцы провели-таки меня со своим мнимым путешествием. А я-то думал, что завтракаю за двадцать лье от Парижа, когда просто-напросто сидел за столом на дворе «Черного барана», в подозрительной гостинице господина Купидона.
Возвращение графа в дом Сюрко было встречено веселыми «ура» всего гарнизона.
— Где Бералек? — спросил он.
— В мансарде Лебика, — отвечали ему.
— Да! — вскричал Пьер. — Ведь я и забыл про Лебика, а совсем недавно так хотел с ним познакомиться…
Он проворно преодолел все лестницы и присоединился к другу, который стоял у постели Лебика, все еще связанного и спавшего богатырским сном.
— О-о-о! — воскликнул он со смехом при виде громадного вытянутого тела Лебика, — этот молодец — настоящая каланча!
— Боюсь, что я плеснул ему слишком большую дозу, — сказал Ивон. — Вот уж сорок часов как он проглотил свой напиток и не пробуждается до сих пор. Что с ним делать?
— Дадим ему шанс бежать, когда проснется.
— Что ты? Как можно!..
— Нам предстоит трехмесячный срок, и все это время мы ничем не должны вредить Точильщику. Отнимать у него великана — значит, нарушить некоторым образом контракт. Поэтому надо отослать громадину, бандит его тоже использует для поиска миллионов.
— В самом деле?.. Ты предполагаешь, что разбойник выдаст нам сокровище? — спросил Бералек с сомнением.
— О! Чтоб получить свою Пусету, он отсчитает нам этот клад до последней полушки… хотя, может быть, украдет его опять на другой же день.
— Да, но найдет ли он?
— А! Уж это мы узнаем 18 брюмера, в последний день срока.
Молодые люди не стеснялись говорить в полный голос у постели гиганта, все еще издававшего могучий и продолжительный храп. Но если б друзья, стоявшие к постели спиной, вдруг повернулись, то увидели бы неожиданный сюрприз: Лебик, все похрапывая и не шевелясь, открыл и тотчас же поспешил закрыть глаза.
Уже около двух часов он не спал. С пробуждением к нему вернулись присутствие духа и осторожность. Чтоб выведать, что произошло после его поражения, он счел за лучшее притвориться спящим, когда кто-нибудь войдет в его мансарду. Так, не шевелясь и храпя, он подслушивал разговор Кожоля с Бералеком.
Ивон узнал от Гозье все, что произошло в доме Пусеты, но на том и кончались его сведения.
— А как же ты провел ночь? — спросил кавалер своего друга.
— Отыскивая средства отворить дверь Венсенского форта, если б то мне потом пригодилось… Но это мой секрет, — сказал Кожоль, приосанясь.