, стараясь отплатить им за все зло, которое они причиняют нашим провинциям.
— А ваши родители?
— Мой отец был расстрелян в Нанте, а мать умерла на эшафоте в Ренне, — медленно произнес Ивон.
— Никакая привязанность не пережила ваши несчастья?
— Нет, умертвив моих родителей, синие сожгли мой замок и…
Кавалер колебался.
— И… — настаивал аббат.
— И обесчестили ту, которую я любил, — отвечал де Бералек, дрожа от гнева и побелев при этом воспоминании.
— Итак, вы принадлежите королю?
— Да! Телом и душой.
— И, если б исход дела зависел от вас, вы были бы готовы на все, чтоб свергнуть их проклятую Республику?
— Да! — отвечал Ивон с силой, выдавшей его неизбывную ненависть.
— Даже на самое странное поручение?
— Да, да, — повторил кавалер.
— Ну так! Мой молодой друг, вы можете возвратить королю его царство, свергнув правительство, которое вы презираете.
Кавалер судорожно выпрямился:
— Что надо делать? Моя кровь, жизнь, честь, я пожертвую всем… Говорите скорее, господин! — вскричал он с дикой энергией.
— О, о! Молодой друг, — отечески мягко произнес старик, — мы не потребуем так много от вашей преданности. Поручение, ожидающее вас, гораздо приятнее.
— Какое же?
Аббат откинулся на спинку стула и отвечал улыбаясь:
— Дело в том только, чтобы влюбить в себя одну очень красивую женщину.
Услышав, что ему предлагали оригинальную должность обольстителя, ему, мужу битвы и борьбы, Ивон отвечал сухо:
— Вы шутите, конечно, милостивый государь?
Но аббат посмотрел ему прямо в лицо и повторил, делая ударение на каждом слове:
— Задача в том, говорю вам, чтоб влюбить в себя хорошенькую женщину.
Из всех начальников роялистской партии, боровшихся против Республики, самым деятельным был тот, которого кавалер назвал аббатом. Мы откроем его настоящее имя.
Франсуа-Ксавье, аббат Монтескью-Фезенсак, ставший впоследствии герцогом Монтескью, выказывал в своей преданности свергнутой монархии то упорное рвение, которое не могли сломить никакие преграды. Новый план появлялся тотчас же после неудачной попытки, и вместо того чтобы парализовать деятельность аббата, поражение лишь питало его упорство и силы. Монтескью всегда выступал страшным врагом Республики, которую уже два раза готов был сокрушить. Тринадцатого вендемьера, когда он спустил на Национальный Конвент шайки роялистов, предводительствуемых Даниканом, он был на пути к успеху. Но его злосчастная звезда послала ему в лице генерала Бонапарта противника, которого он не отгадал во мраке истории и который начал свой путь к славе тем, что разрушил попытку переворота Монтескью с помощью пушки Сен-Рока. Восемнадцатого фруктидора Монтескью опять видел себя в двух шагах от победы, но, к несчастью, Пишегрю, ставший его покорным орудием, попался на удочку своих противников, республиканцев низкого происхождения, на которых аббат вовремя не обратил внимания.