«Хотелось бы сперва разобраться в ситуации, а потом уж полагаться на гостеприимность аборигенов, — клацая зубами, думала Алеся. — Хорошо, что тут теплая погода, лето, наверное, так что скоро согреюсь».
Она посмотрела в сторону поляны, на которою их перенесло порталом: там загорелся яркий свет, замелькали тени, еле слышно долетали звуки множества голосов. Очень хотелось услышать речи, но согласиться ради этого обмотать себя сетью, как рыбу, — нет уж, увольте, она привыкла жить свободным человеком! Сам факт того, что их хитростью заманили в западню и мигом скрутили, лишив свободы выбора, говорил о темной подоплеке всего происходящего.
На поляне полыхнуло особенно ярко, раздался лай собак, и Алеся сжалась в комочек, мысленно подводя неутешительные итоги своей жизни: сейчас ее затравят псами, скрутят, как остальных ребят, и…
Что «и…» она не знала, но понимала, что ничего хорошего это «и…» не сулит. На куртке, шапке, джинсах и даже лице коркою застывала глина, превращая ее в монстра компании Marvel, но шевельнуться и утереть лицо Алеся боялась.
«От глины еще никто не помирал, одногруппницы специально глиняные маски для лица покупали, говорили — очень эффект от них хороший», — посмеивалась над собой Алеся, чтобы не помереть от страха.
Лай собак приближался. Три огромные лохматые псины спрыгнули в ручей, забегали по нему туда-обратно и взвыли, сгрудившись на противоположном от Алеси берегу. Высокий мужской силуэт вышел на берег, ловко спустился вниз к ручью, перепрыгнул его и встал в пяти метрах от замершей на верхушке дерева Алеси. Вслед за ним появились еще двое мужчин, Оленька в распахнутой куртке и тоже встали под деревом.
— Ир Хальер, я еще раз извиняюсь за дезинформацию, — робко пролепетала Оленька, обращаясь к первому и самому высокому, мощному силуэту.
— Охотница Олейра, десять минут назад вы дали сигнал, что сбежала одна из пойманных вами девушек, так? — пророкотал густой, глубокий, чуть хрипловатый голос.
Ох, какой голос, Алеся чуть из глиняной оболочки своей не выскочила и с дерева не рухнула, чтобы пасть ниц перед обладателем такого голоса. Никогда раньше она не замечала за собой увлеченности мужскими голосами, предпочитая видеть глаза и выражение лиц, но оказывается, она просто не слышала раньше настолько завлекающий голос: завораживающий, как глас сирены, только в мужском эквиваленте. К сожалению, в свете звезд не было возможности рассмотреть лица, они представлялись лишь бледными одинаковыми пятнами.
Девица Олейра почему-то страшно перепугалась, судорожно сглотнула, склонилась в низком поклоне и пробормотала дрожащим голоском: