— И заявим, что вы приехали вдвоем, а не втроем, как полагается по закону, — прибавил Кузьмин. — Кроме доверенного, должны быть два понятых. Не знаете, что ли!
— Тьфу, будьте вы прокляты! — проворчал приезжий в замешательстве.
— А вы не ругайтесь, а отправляйтесь лучше, откуда приехали, пока целы! — вскипел Михаил Петрович.
— Кто будет цел, мы увидим! Берись, паря, за одного, а я с двоими справлюсь...
— Берегитесь, у нас револьверы, предупреждаю! — крикнул химик, отступая назад.
— Ну их к черту, дядя! — вмешался молодой. — Прозевали уж, делать нечего. Айда домой, спать охота.
С этими словами он направился к телеге. Старик, ворча, пошел за ним.
— Скатертью дорога! — закричали оставшиеся у столба.
Телега запрыгала опять по камням и кочкам. Выждав, пока стук ее колес не затих в отдалении, служащие «Убогого» рудника вернулись к своей телеге и поехали рысью к месту маевки.
Здесь костер пылал по-прежнему, поддерживаемый урядником. Рядом, на кошме, обнявшись, спали бухгалтер и второй десятник.
Приехавшие, прозябшие от ночной прохлады и возбужденные столкновением с конкурентами, торопливо подошли к костру.
— Дело кончено благополучно! — заявил химик, поворачиваясь к огню то лицом, то спиной.
— Выпить надо бы с устатку и на радостях по поводу удачи! — заметил десятник.
— Если только Иван Мироныч оставил нам что-нибудь! — прибавил Кузьмин.
— Что вы, господа! — обиделся урядник. — За кого вы меня принимаете? Нешто я не понимаю, что вам после прогулочки погреться захочется? Вот, пожалуйте, я вам кое-что от этих пьяниц припрятал.
Он вытащил из-под кошмы почти полную бутылку коньяку.
— Молодец Иван Мироныч! Хвалю! Давайте ее сюда, милашку! — посыпались возгласы.
Попойка возобновилась. Выпивая, собутыльники обменивались впечатлениями по поводу маленькою приключения. Иван Миронович дрожал от хохота, восторгаясь находчивостью химика, одурачившего конкурентов переставленными часами.
— Ох-хо-хо! Отъехали не солоно хлебавши, ротозеи, — радовался он. — В другой раз будут умнее!
Когда коньяк был допит и тема беседы исчерпана, Михаил Петрович, как старший, подал сигнал к отъезду. Костер раскидали по поляне, чтобы разрозненные головни скорее потухли, затем подвели телегу и сидейку. На первую положили кошмы и погрузили обоих пьяных; рядом с ними уселись урядник и десятник; химик с маркшейдером взобрались на сидейку. Отдохнувшие и прозябшие лошади, торопившиеся домой, в теплое стойло, быстро понеслись по лесной дороге...