— Что за прелестная прогулка! — воскликнула молодая женщина. — А вы еще не хотели меня взять с собой! Вам просто не хотелось выдавать посторонним чудеса этого волшебного мира!
Всего хуже приходилось длинному Борку; хотя он все время шел, сильно согнувшись и втянув голову в плечи, но то и дело задевал за сосульки, и они срывались вниз, превращаясь на ледяном полу в сноп твердых брызг; по звуку казалось, что падает и бьется стекло.
Стало еще холоднее, и в сузившейся штольне чувствовался морозный ветерок, дувший навстречу. Вскоре штейгер остановился и сказал:
— Скоро лед кончится, господа, но напоследок заставит нас погреться — шагов двадцать придется ползти ползком.
Действительно, натеки льда все больше и больше стесняли штольню, надвигаясь сверху, сбоку и снизу.
Пришлось стать на колени и подвигаться по льду на четвереньках. Здесь Грошеву из-за его толщины пришлось хуже всех: он пыхтел, ворчал, проклинал мороз, а ползущая за ним Пузикова смеялась и злорадствовала.
— Дело не в толщине, а в мускульной силе! А почему же вы ворчите, а я смеюсь?
Вдруг рабочий, ползший впереди, крикнул:
— Дальше ходу нет, почти вся заплыла.
— Ну, беритесь-ка, продолбите! — сказал штейгер.
Рабочий полулежа начал долбить лед кайлой, а позади него, сидя на корточках, в тесной ледяной трубе вытянулись остальные. Это была странная картина: молочно-белый лед искрился огоньками от свечей; из ноздрей вырывался легкий пар; брызги льда летели из-под кайлы рабочего, отскакивая от стен трубы и заставляя всех отворачивать головы и закрывать лицо руками.
— Скажите, Иван Петрович, почему здесь столько льда? — обратилась Пузикова к инженеру, чтобы задобрить его своей любознательностью.— Воды и в других частях рудника немало, а лед только здесь.
— Это явление наблюдается только в холодном климате и там, где имеется усиленное движение воздуха. По этой штольне сильно тянет наружный воздух в старые работы, находящиеся выше по горе; благодаря этому, зимой здесь постоянно замерзает вода, капающая из породы, а за короткое лето она не успевает оттаять. Мало того, теперь даже и летом нарастает лед, потому что образовавшиеся массы настолько значительны, что и теплый летний воздух охлаждается до нуля и отдает всю свою влагу, осаждающуюся инеем на крепи или намерзающую на лед.
— А почему в нижней штольне льда почти нет?
— Там нет такой тяги воздуха, она упирается в длинный гезенк, тогда как эта — прямо в обширные выработанные пространства, из которых, наверное, есть ходы на поверхность — старые шахты, шурфы.
— Есть, есть, — подтвердил штейгер. — Туда и тянет, как в трубу.