— Я должен тебе заметить, — кричал он, — что ты слишком много позволяешь этому Борку. Он все время около тебя, беспрерывно целует ручки, а в прихожей сказал тебе что-то такое, от чего ты вспыхнула. Что это все значит?
— Ты, кажется, забыл наше условие, заключенное перед приездом экспертов, что должен быть мужем глухим и слепым, пока они здесь, во-первых, а во-вторых, оставь меня в покое с своими нотациями. Я помогаю им, как могу, хорошо продать рудник, а они вместо благодарности следят за моим флиртом и высказывают гнусные подозрения!
И Марина Львовна залилась слезами.
— Кто подал вам идею напустить Катю на Матвея? — проговорила она, всхлипывая. — Если бы не мой совет — не попасть бы Кузьмину в лабораторию к пробам, и ничего бы вы не достигли.
Михаил Петрович должен был прикусить язык и извиниться за свои слова. Он обещал жене не обращать внимания на ее флирт с Борком.
На следующее утро Кузьмин уже часов в семь прошел мимо лаборатории по переулку, стараясь разглядеть через окно, что делается внутри. Но все было тихо, окна заперты. Матвей, очевидно, еще спал.
«Должно быть, баловался с Катей до полночи, а теперь дрыхнет, — подумал маркшейдер. — Напрасно я вчера поторопился удрать и не перетряс остальных мешочков».
Кузьмин, вернувшись домой, уселся пить чай, рассеянно просмотрел пришедшую накануне почту и все словно чего-то ждал, при каждом шуме на улице вздрагивал и бросался к окну.
— Черт бы побрал всех экспертов! — ворчал он. — Вот до чего изнервничался с этими тревогами и приключениями! И дернуло же меня согласиться на просьбы Василия Михайловича и Михаила Петровича! Пусть бы они сами и забои солили, и в мешки подсыпали, а мое дело — сторона. Ни тепло, ни холодно от продажи рудника мне не будет.
Но дома ему не сиделось, а на рудник нельзя было уйти, потому что было условлено, что после восьми часов он пройдет мимо лаборатории, чтобы химик мог окликнуть его через злополучное окно. Он пошел к больнице, откуда была видна лаборатория, и сел на крыльце, словно в ожидании открытия приемного покоя; из-за взятой для отвода глаз газеты Кузьмин следил за тем, что делается на улице. Вскоре он увидел, что все три эксперта вышли из дома управляющего, но на площади разделились, в лабораторию пошел только Фернер, а другие двое направились на фабрику. Немного позже из-за угла появился Пузиков и вошел в лабораторию. Кузьмин вскочил и поспешил вслед за ним, но только в переулок. Когда он поравнялся с окнами лаборатории, одно из них открылось, из него высунулся Михаил Петрович и закричал: