— Ну, тринадцатая, чертова дюжина, должна быть особенно богата! — пошутил Матвей, подавая следующий мешочек. Но Фернер не стал высыпать его на бумагу, а осторожно отвернул края и, взяв большую лупу, взглянул на порошок. Среди сероватой муки блестело множество мелких золотинок.
— Давай следующий! — приказал лаборант, отставляя мешочек осторожно в сторону.
В четырнадцатом тоже сверху сверкали золотинки, а в пятнадцатом, куда Кузьмин высыпал весь остаток из пакета, их было особенно много. Эти два мешочка Фернер тоже отставил в сторону.
Матвей стоял бледный, и руки его, в которых он держал жестяную пластинку для деления проб, заметно дрожали. Он понимал, в чем дело.
Фернер долго смотрел на него исподлобья и, наконец, спросил:
— Ну, брат, признавайся лучше сразу, сколько взял за подсыпку?
— Нет, Марк Наумович, вы меня в этом гадком деле напрасно подозреваете, — ответил Матвей сдавленным голосом. — Не я подсыпал. Если бы я подсыпал — вы бы не накрыли, недаром же десять лет при лабораториях толкусь. Я, точно, виноват, но только в том, что прозевал, не укараулил.
— А если не ты, так кто же подсыпал? Кто без нас приходил сюда?
— Без вас никого не было, Марк Наумович. А при вас вчера только этот вертлявый химик толокся и сегодня опять забегал.
— Ну, не выдумывай! Не мог же он у нас на глазах в пять-шесть мешочков подсыпать. Он хоть и проворен, но не фокусник индийский. А сегодня он к мешочкам и не подходил. Ночью не влез ли кто сюда? Ты где спал?
— Как всегда, здесь, на скамье. И ничего не слыхал, Марк Наумович. Окна с вечера были на засовах, я сам запирал их после вас. Но вот утром позабыл проверить. И если подсыпщик через окно залез, то ловкий был вор, что меня не разбудил.
— Постой, которое окно этот химик тут только что открывал? Это, кажется?
— Это самое!
Оба тщательно осмотрели окно, но на нем никаких подозрительных следов не было, а так как его недавно раскрывали, то узнать, были ли утром засовы задвинуты, не было возможности. Фернер открыл окно, высунул голову и внимательно осмотрел землю под ним. Окно было на высоте около метра над землей, так что выскочивший человек должен был коснуться земли с некоторого размаха и оставить следы. На земле действительно был виден неясный отпечаток двух подошв.
— Теперь ясно, — сказал Фернер. — Ночной гость отсюда вылез, а господин Пузиков, открывая окно, концы в воду прятал. Но как он сюда залез? Стекла целы, замазка сухая, старая. Ты как запираешь дверь на ночь?
— На ключ и на крюк, а ключ в замке остается.
— Как же он попал сюда? Вечером ты никуда не отлучался? Признавайся, вспомни!