Когда Грошев кончил, поднялся Бубнов и слегка дрожащим голосом произнес:
— Господа! Мы, служащие рудника, конечно, знаем золотоносную жилу не хуже уважаемых экспертов. Мы видим, что ее работающаяся часть небогата. Но мы видели также то, что теперь уже видеть нельзя! Мы видели жилу и раньше, когда работалась ее богатейшая верхняя часть, давшая владельцу миллионы, которые он прокучивал в столицах и заграницах и из которых не уделил даже малой доли на разведки в длину и глубину. Вот чем объясняется печальное настоящее, заставившее владельца продавать дело, которое, я уверен, даст еще много миллионов! Сейчас мы работаем, господа, бедный пережим жилы, но глубже пойдет опять богатый раздув ее, а за сбросом лежит продолжение богатейшей верхней части. Его нужно только найти.
По мере того как Василий Михайлович говорил, голос его креп и становился громче, глаза засверкали, лицо зарумянилось от волнения. Он закончил, отчеканивая каждое слово:
— Поэтому я, господа, предлагаю тост за будущность нашего рудника. Купит ли его ваше общество или нет, я уверен, что дело не погибнет и что жила таит в себе еще десятки и десятки пудов золота и отдаст их тому, кто придет к ней с любовью, верой и надеждой, а не с недоверием и насмешкой.
Во время речи штейгера эксперты переглядывались, и Грошев шепнул Борку: «Какой фанатик, настоящий апостол этой жилы». Борк ответил: «А может быть, он и прав». Лидия Николаевна с восторженным удивлением смотрела на оратора, а Николай Константинович, сначала немного поморщившийся, в конце речи захлопал в ладоши. Эксперты поддержали его, и Василий Михайлович сел при всеобщих аплодисментах.
Но необходимо было ответить ему, и Борк опять встал и сказал, улыбаясь:
— Горячая речь Василия Михайловича, влюбленного в жилу, как отец в единственную дочь, произвела на нас глубокое впечатление, и мы очень жалеем, что владелец рудника не слышал ее. Но мы, эксперты, не имеем права верить даже самым вдохновенным апостолам. Мы должны видеть богатство жилы собственными глазами; выработанная часть дала миллионы, но она теперь не стоит ни копейки; неразведанная часть, может быть, также даст миллионы, но их еще нельзя нащупать, они слишком проблематичны. Жилы капризны, как женщины: то слишком щедры на дары, то скупы, как скряги. Но есть и коварные женщины, которые обманывают. И поэтому я желаю вам, господа, чтобы ваша жила оказалась только капризной, но не коварной, и не подвела тех, кто в нее слишком слепо верит.
Своей речью Борк достиг желаемою результата: впечатление от слов штейгера потускнело. В словах Бубнова звучала уверенность, а в речи англичанина эту уверенность вытеснили сомнения и пожелания.