Как только у крыльца зазвенели колокольчики подкатившей тройки, все встали из-за стола, быстро вынесли и уложили чемоданы и подушки. Обмен рукопожатий — и тройка понеслась.
— Пустеет опять наш рудник! — печально промолвила Лидия Николаевна, глядя вслед укатившему экипажу. — Завтра и вы укатите, и мы опять будем одни, все пойдет по-старому.
— А может быть, по-новому? — улыбаясь, ответил Борк.
Николай Константинович понял это как намек на возможную продажу рудника и горячо поддержал словами:
— Дай бог, дай бог!
Он не терял надежды, все ждал, что с ним поведут деловую беседу, и теперь стал почти уверен, что Борк остался еще на день для того только, чтобы переговорить с ним об условиях передачи дела. Он прошел в свои комнаты и начал ждать приглашения в посетительскую или прихода англичанина к себе.
Но Борк, которому делать было нечего, сначала прилег отдохнуть после шампанского, затем прошел прогуляться по стану, зашел на фабрику, в лабораторию, где Михаил Петрович опять устраивался по-своему; убедившись, что химик очень занят, Борк отправился к Марине Львовне, пил у нее чай с поцелуями и переговорил окончательно о предстоящем похищении. От нее он прошел еще к штейгеру и становому и везде посидел, а Николай Константинович между тем все ждал и ждал, не отлучаясь из свой квартиры.
К ужину Борк, наконец, явился. Он был очень весел и рассказывал о жизни калифорнийских золотоискателей, среди которых провел два года во время своей молодости, но ни словом не заикнулся о деле, которое так интересовало Репикова. После ужина англичанин попросил заказать лошадей к десяти часам утра и ушел к себе «укладываться и писать письма».
Управляющий от долгого ожидания совершенно изнервничался и не мог приняться ни за какую работу. Он сидел с дочерью в столовой, а затем перешел в кабинет, готовясь к приему гостя и обдумывая, какие условия поставить, если его пригласят остаться управляющим рудника.
Вечер выдался облачный и теплый, окна в гостиной экспертов были открыты, Борк сидел и писал за столом. Ночь уже наступила, но луна еще не показывалась, на дворе было совершенно темно.
Вдруг из этого мрака за окном раздался тихий окрик «берегитесь», и через окно один за другим в комнату влетели два небольших мягких узла. Борк подобрал их и унес в свою спальню, нисколько не удивленный странными подарками, а затем продолжал писать.
Через полчаса та же история повторилась — влетели еще два узла, и снова Борк унес их в свою спальню.
Наконец, в начале одиннадцатого часа на крыльце дома послышались легкие шаги и в комнату быстро вошла Марина Львовна в капоте, простоволосая и без пальто, с узелком и маленьким саквояжем. Борк сейчас же провел ее к себе в спальню, где горел огонь и ставни были заперты. Там оба занялись укладкой содержимого узла в чемодан и портплед англичанина.