– Вам плохо? – смущенно спросил он.
– Нет, со мной все в порядке.
– Может, приляжете?
Я растянулась на диване, он по-прежнему сидел рядом со мной.
– Сейчас пройдет.
– Нечему проходить, Джованни. Я прекрасно себя чувствую, – мягко возразила я.
Я посмотрела в окно. По небу плыло единственное облако, белое и тонкое, оно отражалось в ярко-голубых глазах Нани, которая сидела на столе: выпуклый лоб, наполовину лысая голова. Бьянку я кормила сама, а Марту нет, у меня не было молока, а она хваталась за грудь и плакала, и я приходила в отчаяние. Я хотела быть безупречной матерью, но организм мне в этом отказывал. Я не раз думала о женщинах прошлого, измученных, обремененных оравой детей, о привычных методах, к которым они прибегали, чтобы излечить одержимых младенцев или избавиться от них: например, оставляли их одних на ночь в лесу или макали в источник с ледяной водой.
– Хотите, я сварю вам кофе?
– Нет, спасибо, посидите тут, не вставайте.
Я закрыла глаза. Вспомнила Нину, стоявшую у дерева, подумала о ее длинной шее, ее груди. О сосках, которые вскормили Элену. Вспомнила, как она прижимала к себе куклу, чтобы показать дочке, как кормят грудью младенцев. Вспомнила о девочке, повторившей ее позу, ее движения. Да, они были прекрасны, первые дни моего отпуска. Я почувствовала необходимость получить повышенную дозу радости, чтобы вырваться из состояния тревоги, овладевшей мною в последние время. Все мы, в конце концов, прежде всего нуждаемся в нежности, пусть даже притворной. Я открыла глаза.
– Вы вроде бы пришли в себя, а то совсем было побледнели.
– Море порой меня утомляет.
Джованни встал и робко попросил, указав на террасу:
– Если позволите, я выйду покурить.
Он вышел на воздух и закурил. Я присоединилась к нему.
– Ваша? – спросил он, указав на куклу, словно намеревался сказать что-то умное и хотел выиграть время, чтобы собраться с мыслями.
Я кивнула.
– Ее зовут Мина. Это мой талисман.
Он поднял было куклу, но, оторопев, посадил обратно на стол.
– У нее внутри вода.
Я ничего не сказала – просто не знала, что сказать. Джованни посмотрел на меня с подозрением, словно его на секунду что-то встревожило, и спросил:
– Вы слышали о бедной малышке, у которой украли куклу?