Будет спрашивать? Да я со стыда сгорю, если да!
– Кто вас обидел?
Это был единственный вопрос, который мне задали.
– Свекровь, – вздохнула я. – Мы не всегда ладим, ей кажется, что ее сын достоин куда лучшей супруги.
– Она глупа.
Я улыбнулась. Слышать это от Эрвинга было забавно. Будто мы старые друзья и я частенько жалуюсь ему на жизнь.
– Каждая мать любит своего ребенка больше других, – ответила ему. – А лери Эйш хочет внуков и злится, что их нет.
– Тогда почему не женит младшего?
Кстати, а почему? Да, Айку всего двадцать, но если лери Эйш так волнует сохранность магии ее рода, пусть бы поторопилась с браком. Но нет, лучше меня изводить. Я закусила губу.
– Думает, ему рано.
– Как по мне, в самый раз.
Учитывая развлечение, которое придумал Айк? Да, вполне. Но я промолчала.
– Может, поговорим о чем-то более приятном? – предложила я. – Если, конечно, вы не заняты.
– Сейчас – нет.
Эрвинг улыбнулся. У него была особенная улыбка, но она так редко озаряла его лицо… Я одернула себя. Что за глупости?
– Помнится, вы обещали мне награду за спасение Аниты, – напомнил Эрвинг.
– Да. – Я не отступала от своего слова. – Чего же вы хотите? Просите, Эрвинг.
– Поцелуй.
– Что?
Да они издеваются все сегодня надо мной? Я уже собиралась подскочить и сбежать, но вдруг вспомнила поджатые губы лери Беллы, ее обвинения в мой адрес. И стало до того обидно, что захотелось хоть чем-то отомстить.
– Не поймите меня неправильно. – Улыбка Эрвинга стала грустной. – Просто иногда хочется почувствовать себя… человеком.
Мужчиной, поняла я. Наверное, раньше у полковника Аттеуса не было отбоя от поклонниц. Даже сама принцесса Бранда входила в их число. А теперь ему бы выжить и не сойти с ума в тех условиях, в которых он оказался.
– Хорошо, – решилась я. – Один поцелуй. Единственный. И это ничего не значит.
– Само собой.
Он сел рядом со мной. Я закрыла глаза в ожидании, но вместо того, чтобы сразу коснуться губ, Эрвинг провел загрубевшими подушечками пальцев по щеке, убрал прядку, выбившуюся из прически, осторожно привлек меня к себе – и поцеловал. Показалось, что на губах расцвел огонь. Пламя растекалось волной по телу, забиралось в каждый уголок, а чужие губы прижимались ласково, затем более требовательно, настойчиво, утверждая свою власть. И этой власти хотелось подчиниться, раствориться в ней, чтобы весь мир исчез и остались только мы двое.
Я испугалась. В какую-то минуту испугалась, что не смогу остановиться. Отпрянула, уперлась ладонями в мужскую грудь.
– Не надо, хватит, – сказала вдруг осипшим голосом. – Вы получили свою награду.