— Сколько?! — зло спросил Ногай.
— Что? — не понял Фрол.
— Шагов до мишени.
— А ты сам, что ли, не видишь?
— Вижу, но не так, как раньше — она как будто плоская.
Фрол, собравший все стрелы, стал считать.
— Ну, тут с десяток и еще семьюшка будет.
«С семнадцати попасть не могу. Это что же такое!» — негодовал мысленно на себя Ногай.
— Еще раз!
Ордынец стрелял упорно и долго. Ноги его от усталости дрожали. Фрол заметил.
— Ну, будет. Передохни.
Ногай отошел и оперся о перила лестницы. Фрол подошел, втал рядом.
— Вот наловчишься и дальше мирных людей убивать пойдешь. Да?
Ногай хмуро посмотрел на Фрола, тот продолжил.
— Вот такие ловкие пришли и сожгли мой дом, ничего не осталось. Я и еще пару мальчишек в лес убегли. Сиротой скитался по миру, потом по чужим подворьям, потом вот к Тимофеевым прибился, они мне семьей стали. Что ж мы тут тебя выхаживали, а ты новых сирот плодить пойдешь?
Ногай понимал, что реки крови разделяют их, и никогда он здесь своим не будет. Внутри все сильнее закипала досада:
— Вороны зерно склевали, а ты палкой ветру грозишь?! Я ли виноват в твоих бедах?! — вздохнул, и, помолчав, уже мягче добавил: — Умение стрелять важно не только для войны, но и для охоты. Ордынцы лучше в стрельбе, всегда так было.
— Ты вот посмотри на себя. Хочешь, чтоб в следующем бою стрела тебя добила, раз в этом не смогла?
— Все умирают, от этого еще никто не убежал. Погибнуть в бою — почетно для мужчины.
Фрол покачал головой.
— А что ты оставишь после себя? Вон Иван Тимофеев, упокой его Господи, если умер, — Фрол перекрестился, — оставил после себя детей, дом. Дело его живет. И никто от дел его не страдает. Так-то.
Эти слова ударили Ногая словно по больному месту. Сейчас у него не было ничего. Он не знал, как вернется назад. В Орде его считают скорее всего погибшим, а значит, Менгу станет искать нового военачальника. Сможет ли он вернуть себе все то, что принадлежало ему по праву? Настя. Сейчас, когда он нашел ее, когда она стала его! Что он может дать ей? Вправе ли он звать ее с собой в никуда, на удачу? Ногай зло стиснул зубы. Взялся за лук, вымещая в стрелах все свою злость и тревогу. Стрелы полетели остервенело, одна за одной. Они не попали в центр, но врезались в круг.
— Еще!
Фрол смотрел на Ногая и не узнавал, в нем было что-то властное и жесткое в это мгновение, что невольно вызывало внутренний трепет. Старик вздохнул и притащил откуда-то лавку.
— Так-то сподручней будет, а? Считай, словно на коне.
Ногай кивнул.
— Спасибо.
К обеду послышался скрип телеги и постучали в ворота, Фрол побежал открывать. Оказалось, Егор приехал со склада. Он привез мешки с промокшим зерном и стал по одному втаскивать во двор. На улице, возле телеги, остался караулить Фрол. Ногай оставил тренировку, взялся помогать растаскивать мешки. Отодвинул лавку у стены, мешок оттащил подальше от входа, принялся за второй.