Драконы снова замолчали. Потому как здесь, в самом деле, больше не о чем было говорить. Подсознательно Дитрих понимал, что он может брыкаться и ворчать сколько угодно: на самом деле всё уже решено.
— Может, с Уталаком посоветоваться? — пробормотал Дитрих, — у тёмных эльфов наверняка должны быть средства для этого разговора. Не верю я, что они обрубили все связи.
— Даже если и есть — сомневаюсь, что тебе это чем-то поможет, — впервые в голосе Меридии послышалось сочувствие, — ты же помнишь, что наши отцы дали тебе полную свободу действий, потому что итоговый результат слишком важен, и ради него можно принести в жертву очень многое. Так или иначе, это будет прежде всего твой сын. Так что, я уверена, Уталак не станет ни запрещать, ни разрешать тебе делать этого. В том числе и потому, что, как нам сказал мой отец, мы должны пройти этот путь с минимальным вмешательством Старших драконов.
— Даже если отбросить всё это, — мрачно сказал Дитрих, глядя в пустоту, — это всё равно будет мой ребёнок. Которого я, скорее всего, никогда не увижу. А что, если ему здесь будет плохо?
— Ну с этим уже будет немного легче, — улыбнулась, наконец, Меридия, — потому что это уже есть с кем обсудить…
* * *
Когда драконы спустя полчаса снова предстали перед госпожой Талимеей, Дитрих сказал:
— Прежде, чем я дам ответ на вашу просьбу, у меня будет встречная. Я хочу поговорить с вашими сыновьями.
— Могу я поинтересоваться — зачем? — вежливо уточнила Талимея.
— Потому что, по сути, вы требуете от меня, чтобы я навсегда бросил своего ребёнка и больше никогда не пытался что-либо узнать о его судьбе, не так ли? Так вот я желаю знать, будет ли для него такая жизнь комфортной и безопасной. Как бы ни были оскорбительны для вас такие мысли — уж извините меня за это, но таково моё условие.
— Я всё понимаю, — кивнула Талимея, — разумеется, пока малыш будет расти, он будет полностью под моим покровительством. Я даже могу обещать тебе, что буду воспитывать его так же, как Сиреневые драконы воспитали тебя. Но если он вырастет и однажды захочет узнать своего отца и познакомиться с ним — я, конечно же, не стану ему препятствовать.
— Прекрасно, — мрачно хмыкнул Дитрих, — то есть, если мы, конечно, выживем после того, что нам предстоит сделать, ко мне однажды может прилететь юный дракон и сказать мне: «Здравствуй, папа. А где ты был всё то время, пока я рос?»
— Такого вопроса он тебе не задаст, — несмотря на то, что взгляд и голос Талимеи не изменились, Дитрих уловил, что этот вопрос вызвал в ней большое неудовольствие, — я даю тебе в этом своё слово.