— Сирень чистая, — возвестил Уталак, поднимая руки, — тайной играющая. Прибежище странного — отзовись на мой зов, помоги покарать непокорного. В битве с противником неизвестным, лукавым, неведомым — помоги мне! Обманом и хитростью тщившийся правду мою одолеть — погибнет! Наблюдавший за мной, желавший найти мою слабость — ослепнет! Сердце его пропадёт, молот его упадёт, голос его — смолкнет!
И вот сиреневый поток уносит вверх и Уталака. Он отдаёт свой Цвет — и вот уже пять сфер мерцают под потолком. Остаётся ещё две. И два дракона, которым предстояло их отдать, никак не могли найти в себе сил.
— Дитрих, я не смогу, — драконьей речью шептала Меридия, не отрывая взгляда от парящих в воздухе Хозяев, которые не шевелились и, кажется, уже были наполовину мертвы, — я просто не смогу этого сделать.
— Мы можем уйти, — тихо ответил Дитрих, — можем бросить всё это и уйти. И, уверен, они ничего нам не скажут.
Меридия не поверила своим ушам. Она посмотрела на Дитриха, взглянула ему в глаза — и увидела печальную, обречённую улыбку. И поняла, что он на самом деле уже всё решил.
— Но сможем ли мы быть счастливы, если предадим всё это? Предадим шанс драконов освободиться от боли? Ты знаешь, что нет. И потому мы должны это сделать. Но знай. Пусть в этой жизни было много всего, чего я не пожелал бы даже злейшему врагу — в моей жизни так же была и ты. И уже только поэтому всё случившееся многократно себя стоило. Я благодарю тебя за то, что была со мной, Меридия. И слабым, почти невозможным, но всё же утешением мне служит то, что и после смерти мы сможем быть вместе. Я люблю тебя. Спасибо тебе за всё.
После этого он подарил ей последний поцелуй. Мимолётный, совсем немного коснувшись её губ. Но она его поняла. Поняла, что если они сейчас позволят себе больше — то у них уже не будет сил от этого отказаться.
— Янтарь веселящий, — начал Дитрих, вскидывая руки в воздух и сразу ощущающий, как неведомая сила словно тянет из него жилы, — дикий! Бурю буйства несущий! Кости дробящий, захлебнувшийся в хохоте, оседлавший смерч — откройся просящему твоего снисхождения!
В этот момент в его голове начали вспыхивать тёмно-жёлтые руны. Это был текст обращения к Янтарю, но немного другой. И тут Дитриха осенило. Ведь и верно, он не знал боевого варианта своей молитвы — и верный Янтарь сейчас подсказывал ему нужные слова.
— В благую волю того, кто просит тебя, вникни! Кровью пополни кровь, осквернителя воли моей — настигни! Разрушая мысли его, кости его — стихни! Разрывая жаждой его одержимость, погребая его под собой — дрогни!