– Красный Клинок! – закричал Русе Рисвел и толпа ответила ему ответным ревом.
– Красный Клинок, Красный Клинок, – вопила добрая половина зрителей. Домерик успел удивиться своей популярности. С чего бы это они так за него переживали? Ничего особенного он не сделал. Но зато, кажется, теперь прозвище прочно за ним закрепилось.
Сразу после него Уолдер Риверс разделался с Редфортом.
– Этот Риверс невероятно хорош, – с сожалением заметил Русе Рисвелл. – Мы и раньше слышали про него немало лестного.
– Сильный воин, – согласился Торрхен.
Сейчас они все, включая братьев Редфортов, находились в его палатке и как могли, помогали подготовиться к последней финальной схватке. Даже дед, лорд Рисвелл, пришел, потрепал по плечу и пожелал успеха.
И вновь Домерик залез на Гордеца и приготовился.
В узкую щель он видел, как уверенно и совершенно спокойно сидит на коне его последний противник. Домерику очень хотелось выиграть и покрасоваться перед девушками и северными лордами. Тем более именно сегодня ему исполнилось семнадцать лет. Это было бы здорово и внушительно.
– Старые Боги, помогите мне! – попросил он и пришпорил Гордеца.
Сир Риверс приближался. Его личный герб, нарисованный на щите – две башни на голубом поле, перечеркнутые наискось красной перевязью буквально притягивал взгляд. Комья земли летели из под копыт его мощного скакуна. Их копья ударили в щиты с треском и грохотом. Они оба покачнулись и оба остались в седлах. Трибуны неистовствовали и кричали. Его друзья – он узнавал их голоса, орали так, что охрипли.
Два финалиста пошли на второй заход. Гордец двигался хорошо, Рик чувствовал его, как продолжение собственного тела и твердо знал, куда будет бить. Вот только в последний момент опытный соперник чуть-чуть изменил положение копья, одновременно придавая щиту несколько иной угол.
Домерик ударил уверенно, но не совсем туда, куда метил. А вот противник своего шанса не упустил.
– Седьмое Пекло, – парень успел выругаться, почувствовав невероятно сильный удар в грудь. На миг он понял, что летит, а потом с грохотом приземлился на землю. Правой рукой он попытался смягчить падение, но вышло так себе. Болтон приложился о землю боком. Ему даже показалось, что ребра протестующе хрустнули. Зубы клацнули, чуть не откусив кончик языка. Боль пронзила грудную клетку, и он еще долго хватал ртом воздух, тщетно пытаясь вздохнуть.
К Домерику быстро подбежали друзья, Малыш Том и Кабан. Кто-то из них торопливо расстегнул ремни и снял шлем.
– Уф, живехонький, – Рисвелл облегченно перевел дух.
Дышать было тяжело. Казалось, ребра сломались. В глазах плавали круги.