— «Да, мужик русский, но тоже бородач, может, он один из этих…» — её передернуло.
— Что, ногу дергает? Сейчас поменяем тебе повязку. Я свежие листья девясила принес, он, конечно, не так называется — кто скажет как, но помогает. Вон, твоя ступня, как бревно была, опухшая, сейчас совсем немного опухоли осталось, чудо-растение, я бы сказал.
Приговаривая так, он ловко размотал бинт у неё на ступне, протер ногу чем-то спиртовым, показал широкий листок.
— Вот, видишь, какой! — ловко примотал его, накрыл ногу и улыбнулся:
— Всё, надеюсь, через пару дней сможешь вставать.
— Мик! Ну, ты совсем!
Мик же уютно устроив свою морду у неё возле живота, только ухом дернул.
— Хороший пес, славный!
Маринка могла поклясться, что пес улыбается.
Мужчина хохотнул:
— В какой-то из жизней пес был мужчиной-ловеласом страшенным, очень уж он женщин любит, взял я его раз с собой, когда «в народ» ходил, он ни одной женщины не пропустил, всем хвостом вилял. Так, находка Микова, скажи как звать-то тебя?
— Марина!
— Ну, вот и хорошо, познакомились. Я Демид, а пёсик — Мик. Нашел тебя у той речушки Мик, далековато от нашего жилища, но сумели мы тебя дотащить, неделю ты с кем-то все воевала, плоховата была, тревожились мы оба, но знать, твоя миссия на земле ещё не закончена.
И видя, как помрачнела Марина, добавил:
— Давай-ка бульончику!
Налил в пиалу побольше ароматного бульона и, придерживая её, помогал Маринке выпить.
— Ну если не уснешь, то поговорим??
Маринка кивнула, а потом с удивлением поняла, что засыпает.
Проснулась уже, видимо, ранним утром, ещё небо было мутновато-серым, полежала, прислушиваясь к мерному мужскому дыханию, слышавшемуся неподалеку, пес пришлепал к ней и опять положил морду ей под руку. Она начала его гладить и опять уснула, проснулась теперь уже днем.
Повертела головой, разглядывая это необычное жилье, чисто деревенская горница, вспомнился ей фильм- сказка, что смотрела в далеком детстве. Веселые ситцевые занавески на окнах, светлые бревна, покрытые каким-то лаком, в углу большая настоящая русская печка добавляла ощущения нахождения в сказке, чисто, просторно. — «Если бы не боль и быль, — усмехнулась Маринка, — поверила бы, что так и есть!»
Но дышалось здесь легко. Она повертела замотанной ногой, вроде не болит. Осторожно попыталась сесть, получилось, держась за табуретку, стоящую у её лавки-топчана? — потихоньку встала, голова слегка закружилась, переждала.
Потом, держась за стену, побрела к выходу. Массивная, тяжелая на вид дверь открылась легко, и обессилевшая Маринка присела на неширокое крылечко из трех ступенек.