— Глупыш, в конце сентября Калинины летят в Израиль, Валя тебя на год помладше, там будет обследоваться, на ранней стадии беременности на предмет здоровья малыша. Так что, не накручивай себя, если случится такое счастье, в первый же месяц, или когда там нужно, все проверим. А если честно… я б и от двух-трех не отказался. От них дом живой становится! Так что, давай-ка Маришка, займемся таким важным и нужным делом — деточку делать, — он обхватил её и потащил на себя, — а дети у нас будут краси-и-ивые! — протянул он и, заглушая протест Марины, стал жадно её целовать. — Вот так-то лучше, чем накручивать себя из-за того, чего нет! Люблю тебя… моя серьёзная девочка…
Лёшка и дед, по случаю субботы встречали их в аэропорту. Дети, взвизгнув от радости, побежали к Лешке, прижались с двух сторон, он же улыбаясь обнимал их и ворчал:
— Что, сороки притихли? Слушались хоть?
Обе не отрываясь от него, синхронно кивнули:
— Да! Только без тебя было скучно!
Горшков, пожимая руку, негромко сказал Ивану:
— У них такая безмерная любовь к нему, не было дня, чтобы они про него не говорили. Он им за мать и отца в девять-то лет.
Иван, сглотнув ком в горле, только кивнул.
Лёшка же проворчал:
— Деда-то не видите что-ли? — подтолкнул их к нему, внучки повисли на деде и начали тарахтеть, делясь впечатлениями.
Лёшка, здороваясь со всеми, спросил:
— Санька, как тебе море?
— Лёша, я так влюбился, оно такое… такое… Леша, я плавать научился!! А папа сказал, что мы всегда будем на море ездить, а Марь Иванна ворчала на нас, что мы долго в воде бултыхаемся. А мамочка и папа далеко-о в море плавали, а я, как подрасту, тоже буду так плавать, как рыба, нет, как дельфин, — восторженные слова лились из Саньки рекой.
Горшковы поехали домой, а Козыревы завезли Марь Иванну, оставили чемоданы и поехали в Каменку, где их уже ждали. Все собрались на Лёшкин день рожденья. Суетился и мотался принося еду из дома под яблоню Макс. Феля, жена Ванюшки и баба Таня раскладывали закуски по тарелкам, бегал с пакетами и банками Ленин, Валя у себя украшала свой фирменный торт, Ванюшка с Палычем колдовали у мангала, а на лавочке у ворот чинно сидели дед Аникеев и Матюха.
Приехавших наконец-то Козыревых окружили, начались обнимашки, больше всех обнимашек досталось имениннику!
Баба Таня взяла его за руку:
— Пошли-ка в дом, кой чего надо тебе показать, а вы, чур, не подглядывать! — шумнула она на девчушек.
Из дома донесся восторженный вопль Лёхи, а через несколько минут он вышел — весь такой важный и торжественный, одетый в полную форму десантника — с тельняшкой, беретом с кокардой, ремнем — всё, как полагается, как раз Лёшкиного размера.