— Поехали!!
Как всегда затормозили перед Каменкой: золото березок перемешалось с красно-желтой листвой кленов, бездонное прозрачное голубое небо, летящие по ленивому ветерку паутинки, красные и оранжевые гроздья рябинок, яркие веселые домики Каменки… все залюбовались…
— Какой художник сравнится с природой! Красотища!! — выразил общее восхищение Калина.
На Цветочной, на лавочке у Шишкиных сидели, жмурясь на солнце, Ленин и дед Вася.
— А мы завсегда вас ждем тута. А для тебя, Иван, осень-от по заказу прямо, я кажин день проверяю, чего наработали трудяги, скажу тебе, не сидять, трудются!
Дед Аникеев постоянно был на стройке. Сначала его пытались отогнать, дед же упорно встречал их утром уже у дома. Вскоре привыкли, понимая, что деду не хватает общения. Дед же бодренько трусил по усадьбе, иногда давая весьма полезные советы.
— Робяты, мне с вами как хорошо-от, и болести не привязываются, скушно ведь когда — они и зачинают ныть.
Удивительно, но чаще всех бывал в Каменке Макс. Этот мог приехать в любой день и время, заваливался к деду и орал:
— Дед, я приехал. Чё не встречаешь?
— Иду, Максимушко, иду! — радостно вскрикивал дед и бежал здороваться.
Макс нанял пару «деушек», они отмыли и привели в порядок нежилую половину, протопили, и Макс с дедом «сидели тама, чаи гоняли». Макс договорился с Федякой, отдал деньги, и деду привезли дрова специально для русской печки. Было у него и ОГВ, но печку с полатями дед ни на что не променял бы. В каждый Максов приезд ходили к бабе Тане, там Максу иногда и полотенцем прилетало:
— Бабуль, а ведь родственника своего бьешь-то! «Дораспускашь руки-те», — передразнивал он деда, — передумаю на мелкой жениться!
— Какая потеря! Да и ты, чудо в пёрьях, сто раз оженишься, пока она подрастёт!
Макс, как всегда, гоготал:
— Кто ж меня, такое чудо в пёрьях возьмет-то? Я ж безбашенный, а мелкая такая же, не, мы с ней пара, точно!!
Но оба старика очень радовались каждому его приезду — он как ураган, тормошил, ехидничал, вредничал, хамил, объедался бабулиных щей-борщей… Они потом, сидя на лавочке, каждый день посмеивались и опять ждали оглашенного.
— Я, Палыч, без бабок-дедов рос, и чёт мне так нравится к ним ездить, они такие му-удрые, как совы, но и бестолковые тоже. А ещё иногда совсем дети, а дедок, ну, чёт жалко мне его, он, как мелкий, радуется. Кароч, чёт я к ним привязался, да и опять же сосновая настойка, для сугреву — вещь. Мы с дедом по лафитничку-от, слово это мне нравится, позволяем. Да и красотень там кругом, как-то на душе легче делается!
Все Козыревы не могли дождаться, когда же их новый дом будет готов. Лёшка деловито выбирал обстановку для своего верха, особенно ему понравилась винтовая лестница из светлого дерева. Подумав, он сказал деду: