— Худой, бледный, слабенький? У него же сейчас папа Саша такой хороший.
— Да, дядь Саша — клёвый. А до него они так бедно-бедно жили, а ещё и Санька совсем ходить не умел долго, вы, вон, уже бегали бегом, а его теть Марина в колясочке возила. Так что хорошо, что у них теперь есть дядя Саша. А у нас вон какой дед, мы бедно-бедно совсем не жили, а Саньке теть Марина даже конфеты не всегда покупала, денежек не было.
— Леш, а давай деда наш тоже поженится с кем?
— Ага, вам мало гувернантки было? Она так на деде пожениться хотела, что нас собиралась отправить в интернат.
— Леша, а деда нас никуда не отправит?
— Не, мелкая, деда у нас — самый лучший.
— А пусть он на Феле тогда поженится?
Леха засмеялся:
— Не, Феля ни в жизнь жениться не будет, она всегда говорит, что старая, а Козырят любит просто так. И мы все равно такие богатые, у нас сейчас сколько много стало родни: Валя моя с Палычем, баба Таня — самая мировая бабуля, Шишкины все, дед Вася, Ленины, Горшковы, Макс. Мне Серега с Артемкой завидуют даже. У них-то такой Каменки нет в помине, зачем нам ещё кто-то?
— Леша, можно я тебя обниму?
— Идите обе сюда, — раздалось пыхтение, шебуршание… а потом Варя выдала:
— Леш, а ты нам совсем как папа.
— Не, я старший, а вас, мелких всегда надо защищать и любить, вы у меня и дед самые любимые.
— Леша, мы тоже тебя любим сильно-сильно!!
— Послышалось чмоканье.
— Хватит лизаться, ща дед придет, чё вы у него спросить хотели?
Дед постоял минуты две… сглотнул комок в горле и пошел в детскую, где обе девчушки радостно повисли на нем.
Ночью, когда дети видели десятый сон, Игнатьич долго ворочался, размышляя о подслушанном разговоре. Спроси девчушки у него про мать, как бы он стал объяснять? А девятилетний внук доходчиво и коротко сказал в самую точку.
— Я все-таки счастливый мужик, — думал он, засыпая, — надеюсь, гнилая наследственность Марианны не проявится ни в одном из троих!
Днем в офисе, смеясь, сказал Фелицате:
— Федоровна, мои внучки в разговоре с Лёшкой внесли предложение, «а пусть деда на Феле поженится?»
— Что ты? Свят, свят, я твоих Козырят люблю очень, но жениться?
Дед захохотал:
— Вот и Лёшка им так сказал.
— Лёшка… радость моя, — расплылась Феля, — знаешь, Игнатьич, у меня такое чувство иногда возникает, что ему не девять лет, а двадцать девять, и он намного старше Макса. Тебе очень-очень повезло с таким внуком, я его так люблю… — она аж зажмурилась, — мне его хочется потискать, но это же с ним не прокатит. Это Саньку Горшкова можно тискать и расцеловывать, а с Лёхой всё по-серьёзному. А хитрец какой — с трех лет из меня веревки вьет, знает, что я для него всё, что смогу. Но разумно, хорош мужик вырастет, я, может, подсознательно всегда такого по жизни искала — надежного, да вот не случилось встретить. А наш Козырев — он именно такой, надёжа-опора вырастет и для жены, и для этих двух… Ишь, сводни мелкие. Как у него там дела-то? Совсем меня не навещает?