Сильно изменился Лихо, не стало мачо-сердцееда и любителя почесать языком. Сейчас это был знающий цену словам и делам, недоверчивый, всегда настороженный, немногословный, жесткий человек. Отсидев от звонка до звонка, вышел Лихо из ворот и увидел стоящего возле старенькой «копейки» Ярика.
Поскольку ничто не держало их в родном городишке — родителей не было у обоих — подались в Москву. Много было в жизни этих двух таких непохожих мужиков: жили поначалу в бараке, в ужасных условиях, Горшков работал грузчиком, слесарем, водителем… затем Толик устроился дворником. Дали комнатушку, иногда денег не было даже на сигареты, но, стиснув зубы, продолжали тянуться и стараться выжить. В соседнем подвале молодые ребята открыли компьютерный зал, Толик неожиданно увлекся и вскоре стал работать там, учить пацанов навыкам работы с компом. Потом и Горшков устроился на неплохую должность — помогло его умение находить общий язык с людьми, поступил и отучился на вечернем отделении Института Управления, жизнь налаживалась.
Затем пришел и их с Толиком звездный час. Неприметный и не имеющий успеха у женщин из-за его внешнего вида — переболел в детстве полиомиелитом — Толик посвящал все свободное время возне со всякими программами в компе, и пришел день, когда со счетов так круто подставившего Горшкова в свое время сынка бывшего зам главы города, а потом успешного предпринимателя, исчезла в неизвестном направлении энная сумма. Именно столько в пересчете на нынешний день в СКВ задолжали Горшкову за пять лет строгача. Жизнь потихоньку налаживалась, и вот через двадцать лет успешный, циничный, не верящий бабам, ни разу за всё это время не задумавшийся о жене, да и зачем? — его вполне устраивали постоянно сменяющиеся «грелки», с которыми он не церемонясь расставался, едва очередная пассия начинала его раздражать, Горшков в растерянности и раздрае сидел и курил одну за другой сигареты.
Видевший и знавший бедность не понаслышке, Горшков просто офигел, видя, как живет Марина и её глазастенький, удивительно напоминающий лучик солнца, Санька. Взял телефон:
— Володь, прости что поздно, информация нужна.
— Да, Александр Сергеевич, слушаю?
— Про Вершкову Марину хочу знать.
— Попытаешься заманить к себе? — насторожился Калинин. — Другое. Видел сегодня как она живёт с малышом, хочу знать, почему?
Тот вздохнул:
— Мы когда Лёхой к ним приехали, и этот гномик так искренне радовался, у меня сердце заболело… даже мент, расследующий смерть его папашки, и тот проникся, это он мне рассказал, как они выживают. А Вершков… это как раз тот пакостник, что втихую собирал компромат на наших… Что сказать? Со слов матери Вершкова (она с ними живет, продала свою однушку и купили вот такую убитую, но двушку, там и мыкали горе), у Марины тяжелая беременность была, не доходила. Санька, мало, что недоношенный, так ещё и ДЦП сразу поставили диагноз… Марине предлагали в роддоме написать отказную на него… Роды тяжелые, сама полудохлая, а этот козлина, папашка, сразу же устранился, даже ни разу не пришел увидеть мальчугана. Мальчишка болел много и всегда тяжело, Марина работать, естественно, не могла, Вершков алименты платил, но если мать просила что-то купить для ребенка — в основном лекарства, то деньги высчитывал из алиментов. Хотя сам, сука, жил неплохо, квартира отдельная, однушка, полностью упакованная, видно стриг потихоньку тех, на кого компромат имел. Счастье, что у Саньки был задет болезнью только опорно-двигательный аппарат, мать и бабушка не сдались и, как видишь, ходит ребенок! В три года, но пошёл. А сейчас мы их с бабой Леной в санаторий матери и ребенка отправляли, оба подлечились немного, да и Марину сразу механиком утвердили, толковая девка. А переманить… в банк её упорно зовут и деньги поболее предлагают, она много не говорит, сказала только: «Я добро помню!» Вот такие пироги!