Долго ждал вождь итачей — полукочевого народа Джаймис своего непутевого сына Джасима, и когда прошел срок возвращения, озвученный единственным сыном — (не выживали у Джаймиса дети мужского пола-дожив до пятилетнего возраста — сгорали за три дня)… понял, что случилась с ним беда.
Джас, зачатый от бессловесной рабыни… жестокий и непослушный — в крепком подпитии тогда был Джай, восхотел женщину себе на ложе, и попалась ему на глаза молоденькая рабыня… На удивление — худенькая, слабенькая смогла выносить сына, а он уродился крепеньким, крикливым, беспокойным ребенком.
Когда верные вои доложили ему, что рабыня разродилась мальчиком. Джай повелел сразу забрать его у матери, чтобы был под присмотром, родная кровь все-таки. Надеялся, крепко надеялся Джай в глубине души, что нарожают ему ещё сыновей жены, которых у него было пять, но посмеялся Всевышний над Джаем, не случилось больше ни одной из них родить мальчишку, рождались одни девчонки. Мать Джаса не прожила и месяца после родов. Ох как ругался ведун Юнчи на Джая, предрекая очень плохую судьбу ребенку, которого будут воспитывать чужие люди.
Джай только посмеивался — не верил он ни в какие видения-предсказания старого Юнчи, пригрозил что за длинный язык высекут по его приказанию прилюдно, не пожалеет он его седин.
Юнчи долго молчал, затем сказал:
— Нет у меня другого выхода, напоследок скажу я тебе что поведал мне, ещё совсем юному, мой великий учитель — Ишан, давно это было, еще даже твой отец был мальчиком. Надеялся Ишан, надеялся и я, что не случится так… Вели удалить всех из помещения!
Джай махнул рукой, и все вышли, Юнчи что-то пошептал, отгородив их с Джаем таким образом от любопытных ушей.
— Никому, ни единому человеку не говорил я такое, да вряд ли выживу после твоей порки..
— А что ж ты пощады не попросишь, я, может, и пожалею? — коварно усмехнулся Джай.
— После того, что я тебе скажу, скорее всего прибьешь ты меня на месте. Прямо здесь, но приму безропотно — так тому и быть, значит. Так вот, видел Ишан пророческий сон. Еще когда твой прадед был молодой и только-только собирался привести в свой дом жену, печально известную с тех пор Лейху.
— Ту самую, что якобы прокляла наш род? — ехидно поинтересовался Джай. — Ну-ну, рассказывай свою сказку дальше, старик.
— Пусть это будет сказка. Выслушай, повелитель, тебе это знание пригодится. Что произошло у твоего прадеда и Лейхи, не узнал никто, только через месяц наказали её плетьми при всем народе и захотели вернуть назад, опозоренную, к отцу её… А она, едва живая, когда её уносили родичи, собрала все силы и проговорила: